Страница 220 из 244
Женя устало вздохнула и, посмотрев на Пашу, безразлично ответила:
- Да, мне доводилось здесь бывать, а эти блюда готовит моя мама, она здесь поваром работает и сейчас на кухне.
Паша еще больше расширил глаза, Женя даже не удержалась от смешка, представив, как трескается во все стороны кожа на его лице от излишнего, старательного напряжения, а затем восторженно прогромыхал:
- Правда? Вот это да! Так это хорошо, что мы сюда приехали! С удовольствием попробую, что готовит твоя мама. Может, порекомендуешь что-нибудь?
Женя смерила грузную тушу Павла оценивающим взглядом и подумала, что ему бы идеально подошел какой-нибудь тушеный слон с кабачками, и то еще неизвестно, кто смотрелся бы симпатичнее: подрумянившийся на огне слоняра или раскрасневшийся от предвкушения Паша, с дурацкой и игривой, как ему самому казалось, улыбкой глядящий на нее.
- Попробуйте шатобриан в соусе из красного вина. Это говяжья вырезка, мужчинам обычно нравится, Павел Юрьевич.
- Жень, давай уже на «ты», мы же в неформальной обстановке. – потянулся к ней Павел и вдруг накрыл огромной ручищей ее ручку, слегка сжав пальцы и вызвав у Жени немедленный рефлекс отстраниться и отдернуть руку, но… Она терпела и не делала этого, сжав зубы. Ее цель была еще не достигнута. Она должна была освободиться от Сережи… И живо в ее мозгу вспыхнуло воспоминание о том, как Сережина рука коснулась ее тогда, зимой, в ее подъезде… Сколько бесконечных звезд и искр запылали от одного лишь касания его ладони… Как желала его поцелуя, как желала объятий… Как горела, сходя с ума от страсти…
А сейчас, вместо того, кого она мечтала всем сердцем здесь видеть, сидел лишь грузный и круглолицый Паша, внимательно и с огромным, пристальным интересом блуждая взглядом по ее зоне декольте, и Женя, слегка вздохнув, строго проговорила:
- Хорошо, Паша, только пожалуйста, я тебя прошу: давай пока без физических контактов. Я еще не готова к такому общению.
Паша разочарованно оторвал глаза от ее груди и посмотрел на лицо, как-то недовольно поджав губы, но, видимо, взяв себя в руки, натянул на свои пухлые детские щеки понимающую улыбку и, слегка помяв ее руку в своей ладони каким-то собственническим жестом, со вздохом проговорил:
- Конечно, милая, конечно, мы же договаривались – все будет так, как ты захочешь… - Женя кивнула и попыталась аккуратно высвободить свою ладошку из начинающей потеть лапищи Краснохатова, но его взгляд вдруг упал на ее руку, а глаза вперились в кольца… Точнее, в одно кольцо. То самое, да, то самое, на которое Женя украдкой посмотрела уже сто тысяч раз за сегодняшний день и с огромной тоской крутила его пальчиками, будто ощущая любимую, такую жесткую и стремительную энергетику… Секунда, взгляд Павла мигом посуровел, и в его глазах мелькнула некая рассерженность. – Постой, погоди-ка… - он потрогал большим пальцем три золотых цветка, украшенные россыпью фиолетовых камней, и хмуро проговорил:
- Минаев… Это его колечко. Дорогая бирюлька, он своим девочкам всегда такие дарит… Дизайнерская работа, высшее качество… В его вкусе. – мстительно и ревниво проговорил Павел, а Женя вздрогнула, ощутив удар в груди, будто ее сердце еще и крапивой сверху хлестнули, не волнуясь о том, что будет с ней… Тугой комок подскочил к горлу, но Женька удержалась и лишь выдернула руку из ладони Краснохатова, гневно уставившись на оркестр и ту самую печальную скрипачку, которая сейчас исполняла «Осень» Антонио Вивальди. Мда. Глубокая, беспросветная осень.
- Женечка, ты сердишься? – промурлыкал Павел, попытавшись заглянуть девушке в глаза. – Не переживай, милая! Я куплю тебе другое кольцо, в десять раз лучше этого!
Женя насмешливо прыснула и холодно посмотрела на Павла:
- Да не нужны мне эти дурацкие кольца! Дело вообще не в них, Паша. А если мы собираемся говорить о Сергее, то пожалуйста, отвези меня лучше домой, или сменим тему! Ты, кажется, говорил, что у тебя есть какое-то предложение ко мне? Ну так я внимательно слушаю. – жестко закончила она, а Паша все то время, что она говорила, пожирающе смотрел на ее губы, будто собирался припасть к ним в жадном, неистовом поцелуе, от которого Женю, наверное, точно бы стошнило, учитывая ее теперешнее болезненное и усталое состояние…
- Да, моя красавица, есть кое-что…
Но закончить он не успел: у входа послышался какой-то шум, и Женя невольно посмотрела туда, к своему ужасу увидев, как в зал стремительно и уверенно входит Сергей, оглядывая столики сердитым, нетерпеливым взглядом, а перед ним маячил тот самый администратор в ливрее, с симпатичным лицом, суетясь перед Минаевым и, кажется, пытаясь преградить ему дорогу:
- Мужчина, мужчина, стойте! Вам нельзя, если у вас нет брони!.. Выйдите, или я охрану вызову…
- Да плевать мне на твою охрану, мальчик, отвянь, или я тебя вон в тот горшок с незабудками засуну, чтобы не мешался под ногами, усек, шпингалет?.. – гневно и бесстрашно отмахнулся с помощью излюбленного метода угроз Сережа и, увидев, наконец, Женю, которая расширенными от злости глазами смотрела на него, решительно направился к ней, сопровождаемый криками «шпингалета»:
- Мужчина, остановитесь! Все, я зову охрану! – и он достал из кармана рацию и быстро загудел в нее, что-то возмущенно объясняя скрипучему голосу на том конце.