Страница 176 из 244
Боль, боль толчками гоняла ее кровь, боль пульсировала в голове, прыгая на мягкой, пустой вате, образовавшейся на месте головного мозга благодаря невероятному стрессу… Как же так… Как же так…
- Сережа! – вдруг услышала она властный и недовольный женский голос и вздрогнула от нового взрыва боли, засасывающего ее в новую сверхмассивную черную дыру, заставляя с огромным, невероятным ужасом повернуть голову и посмотреть на красивую, эффектную брюнетку в черной кожаной куртке с лисьим мехом, ярко-синей короткой юбке и модных, облегающих сапожках, с абсолютно насмешливым, хозяйским видом глядящую на Сергея. – А я как раз собиралась тебе звонить! Хорошо хоть сам догадался вовремя с работы уйти! Сейчас отвезешь меня в «Нойзи хаус», я там кое-какие дела не дорешала, а сам посидишь с Настей, у няни сегодня выходной. Ну? Чего ты стоишь, как баран? А это кто? – вдруг грубо и брезгливо проговорила она, вперившись презрительным взглядом в Женю и оглядывая с ног до головы ее вовсе даже не дорогой и не шикарный прикид.
А Женя едва дышала, силясь шевелиться, силясь выглядеть, как обычно, находясь на грани бешеных слез, находясь на грани безумного горя, отчаяния, душевной гибели…
Внутри нее расцветала черная паутина, она была парализована… Тело – не ее тело, голос – не ее голос, все это словно страшный, страшный сон… Женя не могла осознать это мозгом и сердцем, не могла пережить эту информацию, что у него, у ее Сережи, у ее любимого… уже есть семья.
Жена. Дочь.
А значит…
Она – лишь временное увлечение. Но даже если и нет… Даже если он… любит ее, то… Женя не могла себе даже представить, что она заберет у этой маленькой, крутящейся от радости вокруг Сергея девчушки папу, разрушит ее хрупкое и тонкое детское счастье…
И это конец. Конец всему.
Женя вдруг вдохнула воздух, тяжелой, дрожащей рукой нашарив в кармане ключи от машины и, пикнув, увидела, как приветственно мигнула ей ее желтая «пташечка», стоящая через машину от «Экстрейла» Сережи.
- Не груби ей, Ксюша. Разговаривай нормально! – гневно приказал ей Сережа, но Женя почти не слышала ничего, медленно шагая к своему автомобилю, переставляя неподъемные, неуклюжие ноги и ощущая, как ее желудок болезненно сворачивается и стонет, заставляя пульсировать все ее тело…
- Не грубить?!? – насмешливый голос Ксюши, жены, его жены, мамы его ребенка… - Это ТЫ меня просишь? Ты чего, Сереженька, на солнышке перегрелся? Что так смотришь?.. – пауза, затем:
- Подожди-ка… А может, это… может, это она? Та прошмандовка, к которой ты ночью тогда таскался? Это она, да? Эй, шалава! – вдруг услышала себе в спину Женя и ощутила такой безрассудный, такой безграничный и зверский гнев, что резко развернулась к ней с гулко бухающим сердцем, как раз в тот момент, когда Сергей подлетел к Ксюше и, гневно схватив ее за локоть, бешено тряхнул, прошипев:
- Не смей с ней так разговаривать, дрянь! Еще раз услышу, я…
Но Женя и сама могла за себя постоять, едва дыша от полыхающего в ней яростного костра и зверски злясь на грубую, тупую Ксюшу и на чертового обманщика Сергея, раздробившего ее сердце на острые и мелкие осколки, а поэтому спокойно ухмыльнулась и мстительно проговорила:
- Ты бы при ребенке постеснялась так выражаться, а лучше с мылом бы свой рот прополоскала и мозги себе очередной пластической операцией вставила бы, вместо того, чтобы обвинять всех подряд в том, что твой муж от тебя гуляет налево и направо. Знаешь, а ведь это даже и не удивительно. – закончила свою гневную тираду Женя и, резко развернувшись под ошарашенный и гневный взгляд Ксюши и чуть насмешливый, но хмурый и болезненный взгляд Сергея, открыла водительскую дверь, чувствуя, что от боли не сможет больше и звука вымолвить и что сейчас ей остро необходимо побыть одной или умереть, что вряд ли случится.
Дрожа, она села в машину и, не закрывая двери, завела мотор, молясь, чтобы ее «Опелек» сегодня очень быстро прогрелся под шумок теплой погодки и отчаянной мольбы ее души, бьющейся в груди, словно в клетке…
- Ах ты, шлю… - начала там что-то кричать Ксюша, но жесткий голос Сергея и, возможно, какие-то действия, Женя не знала, чувствуя отторжение и боль всем сердцем, не желая смотреть на него, резко ее прервали:
- Садись в машину, Ксюша!!! Немедленно!!!
И воцарилась тишина… Стук, провал. Стук, провал… Тяжело хромало ее сердце, слезы так и норовили хлынуть из глаз, Женя смотрела куда-то вперед, а видела лишь страшную и темную расщелину прямо перед собой… Маленький шаг – падение и смерть…
Тихие шажки, потом милое восклицание:
- Ух ты! Какая красивая машинка! Желтенькая! Пап, смотри!
Женя вздрогнула и тяжело вышла из машины, увидев Настю, расширенными серыми глазами глядящую на ее автомобиль и медленно, но восторженно вышагивающую вдоль него.