Страница 77 из 95
- Да? – испуганно дрогнул мой голос.
- Я бы хотел… кое о чем Вас попросить, - едва различимый шепот.
- Слушаю, - нервно сглотнула я ком скопившейся слюны.
Немного помедлил, но, сделав шумный, глубокий вдох, осмелился:
- Я… всё понимаю. Вопреки… даже собственным ожиданиям. Однако… очень прошу, будьте осторожны. И это касается не только Вас. Я надеюсь, понимаете, о чем я, - многозначительный, проникая в самую душу, взор (несмело киваю головою в ответ), тут же виновато пряча взгляд.
- Он мне тоже дорог, - продолжил Комтур, - как и Вам. И хоть по духу, а не по крови, но считаю его своим братом. И мне страшно думать, полагать,… куда это всё ведет. Хотя… останавливать не смею. Даже если и… должен. А потому, еще раз, очень прошу, будьте осторожны. Тем более, это - куда больше в ваших интересах, нежели моих. Верно?
Покорно киваю головой, не смея подвести очи.
- Еще одна просьба… пусть этот разговор останется только между нами. Даже нашему общему знакомому… не стоит про него знать. Хорошо?
- Да, - поспешно отзываюсь.
- Радует. Надеюсь, мы друг друга отлично поняли. Береги Вас Бог.
Уверенный разворот – и пошагал прочь, оставляя меня застывшую в ужасе и ошеломлении, в полном одиночестве.
***
И если я в тот день так и не отважилась дойти до дверей моего Генриха,… после всего услышанного от Рихтенберга, то уже сам Фон-Мендель предрешил мою участь.
Вечером, после ужина и молитв, мой рыцарь пришел ко мне в приют и странными, отчасти излишне радостными, речами вынудил с ним отправиться на прогулку. Сначала сад, потом – библиотека. Да только, до последней мы так и не дошли.
Живо распахнуть дверь кабинета – и нырнуть внутрь, прячась за тяжелым, твердым полотном крепкой защиты.
- Анна, родная моя, что случилось? – вмиг обнял меня, притянул к себе. Пытливый, с опаской, взгляд в глаза.
Замялась, поморщилась я. Вырываюсь – шаг в сторону. Поддается.
Несколько шагов по комнате делаю – и полуоборот. Не подводя глаз:
- Меня пугают мысли о том,… что однажды тебе, возможно, придется ответить за… любовь ко мне. Причем, - кривлюсь, - я имею в виду, здесь… на земле.
Взгляд в очи.
Тугая, непроницаемая серьезность – и вдруг ухмыльнулся. Уверенное движение ближе – и обнял за плечи, вынужденно представив меня лицом к лицу.
- Прошу… оставь эти мысли – мне. Я привык нести ответственность за свои поступки и решения, причем самостоятельно. А посему, надо будет – отвечу. А пока не стоит забивать сим голову. Иначе всё будет… зря.
Вдруг оторвался от меня, прошелся по комнате, к столу. Обогнул его сбоку, выдвинул ящик – и что-то взял оттуда. Резво выстрелил взглядом мне в очи. Добрая, нежная улыбка. И вновь подойти ко мне ближе. Нежно коснуться плеч.
- Родная моя, Анна, - шумный вздох. Глаза в глаза. Задрожала я в волнении, чувствуя что-то неладное. – И пусть… мне не дано никогда на тебе… жениться, я… всё же хотел бы… принести клятву, - немного помедлив, виновато опустил очи. – Возможно, в свете… некоторых событий, грош цена моему обету. - И вновь взоры схлестнулись. – Однако, прими мое слово… всегда любить тебя и заботиться о тебе, в радости и горе, в здоровью и в хвори. Пока буду жив…
Обомлела я, не дыша.
- Я не могу надеть… на палец тебе обручальное кольцо, однако… вот медальон… с изображением Пресвятой Девы Марии, покровительницы нашего Ордена, пусть она оберегает тебя и дает силы верить в светлое будущее, что бы ни происходило вокруг. Анна,… я тебя безмерно люблю. И готов пойти на всё что угодно, лишь бы сделать тебя счастливой, - немного помедлив, продолжил, - ты примешь мои чувства?
Несмело, смущенно закивала я головой, стыдливо пряча взгляд. Улыбаюсь.
- Да, - глаза в глаза. - Я тоже тебя люблю… безумно. И клянусь в своей верности и заботе, чего бы мне это не стоило.
***
Не отступился мой Генрих и по поводу своего решения… поспособствовать тому, чтобы я, наконец-то, познала радость материнства. И как велели наши собственные страх и разум, и как просил Командор, встречи наши были излишне осторожными, украдкой. Однако, редкими – сложно их было назвать. Как и прежде, мы просто не мыслили друг друга порознь, а вынужденные часы были сродными пыткам, доводящим если не до бешенства, то до смятения и глубокой тоски.
Время шло. Недели за неделями. Месяцы за месяцами. Однако страх, истинный страх не сходил с умов и душ обитателей Бальги: война продолжалась, Орден повсеместно приходил в упадок, чувствуя огромную потребность в деньгах. Помощи, по-прежнему, особо ждать неоткуда было. Не сегодня-завтра… вновь могут объявить о новом походе. Только уже кого в него собирать – жутко было думать и полагать.