Шальная мельница

Лиля...

Обомлела я, не дыша. Невольно дрожу под его напором.

- Я, может, - внезапно продолжил, - больной извращенец, но почему-то меня все время тянуло к тебе, и сейчас тянет. Раньше как к дочке, или еще как, не знаю. Младшей сестре, что ли. Но теперь... теперь я точно вижу, что это - нечто иное. Словно наконец-то нашел единомышленника, такого же безобразно и беспросветно больного, как и я. И не надо больше притворяться.

Еще миг бешеных метаний взглядов (от глаз к устам и обратно) как вдруг осмелился. Дерзко, нагло, сжав меня в своих объятиях, впился поцелуем в губы. И вновь проступают слезы на моих глазах, и перехватывает дыхание. Столько бессонных ночей, столько жутких дней, одинокого горя - и вот он тот, о ком грезила столько времени.

Несмело отвечаю... но его напор, страсть, воля порабощает и подчиняет хуже всякого тирана. Пламя разгорается - и уже творим нечто невообразимое.

Едва ли не наощупь добрались до его авто, залезли внутрь, ... на заднее сидение. Живо стянуть с него брюки, а он - с меня белье, охально забравшись под юбку. Еще миг, отрывистые поцелуи в губы, точные, уверенные движения  тел - и вскрикнула, залилась дикой эйфорией, застонала я от наслаждения.

Прямо здесь, в его машине... среди белого дня, на людной парковке, я стала его женщиной.

***

Замерла я на груди своего Водителя. Зажмурила веки, пристыжено улыбаясь. Едва слышно шепчу:

- А зовут-то тебя... как?

Прыснул от смеха, не сдержавшись, но затем вмиг совладал с собой, лишь слегка подрагивая в приступе. Неприкрытый, шумный выдох.

- Лиля-Лиля...

(чувствую, что еще сильнее заливаюсь краской)

- А как ты меня до этого называла? Ну, хотя б, для себя.

Смеюсь смущенно. Мгновения сомнений - и решаюсь.

- Мы с Аней тебя "Водителем" называли.

Обмерла я, вспоминая те далекие, такие трепетные моменты.

- С Аней? - удивился. - Так она разговаривала?

- Редко. Очень редко, когда что-то очень тревожило ее. Но было заметно... что это давалось ей с большим трудом.

- А что случилось? Почему она...

Тяжело сглотнула я слюну. Поморщилась от обиды и боли, что волной из памяти накрыла меня. Скривиться, сдерживая из последних сил соленые потоки.

- Сначала родители нас бросили, предали. Потом ее молодой человек... Это была страшная, мутная история. Он все соки из нее вытащил, а потом бросил, как ширпотреб. Вот Аня и сорвалась, а он - вместо того, чтоб принять на себя вину ее попытки суицида, запер оную в психушку. Меня - в детоприемник, хотя клятвенно обещал сестре, что лично присмотрит и позаботится. Да и... плевать. Мне даже лучше, что с этой тварью не осталась. В  общем, там ей была конкретная промывка мозгов. Наркота целыми днями, да так, что, практически, все время не давали прийти в себя. Однажды... Аня проговорилась, что какой-то санитар ее постоянно лапал. Может, конечно, еще что было... не знаю. Но, в конечном счете, это даже сыграло на руку. Этот мужчина, влюбленный к тому времени в нее по уши, и помог потом ей... оттуда выбраться. Законным путем не выйти - этот ее, бывший, все так закрутил, что не подобраться. Вот Анька и сбежала тайно, словно преступница, да и пришла за мной. Но даже если бы и не явилась, сама бы... деру дала оттуда. Не мое это... Дурдом, а не детдом. ...хотя, конечно, кому с чем сравнивать.

В общем, неважно. С тех пор Аня была почти всегда сама в себе, а я говорила за нас двоих. Знаешь, - печально хмыкнула, - со временем я уже привыкла. И было это не остановить. Миша часто с меня смеялся, что я больше из-за этой своей странной излишней болтливости на сумасшедшую похожа, больше даже, чем та же Аня. Да и ты такое... что-то в этом роде говорил. Хотя... тогда я была еще не настолько... сумасбродна. В общем, неважно. Что было, то было. Тем более, ее уже не вернуть.

- Мне жаль.

Киваю головой, вторя его словам.

- Мне тоже... Только, - резвый разворот, взглядом уткнулась в глаза своему герою. - Ты так и не сказал, как тебя зовут.

И снова смущенно смеюсь, давясь неловкостью.

Шумный вздох. Поддается на мой напор. Глаза в глаза. Добрая, нежная улыбка.

- Шалевский. Георгий Станиславович. Он же Гоша, Гера, Жора - как душе твоей угодно.

Ухмыляюсь.

Положить голову обратно на грудь своему Водителю и загадочно, смакуя каждым словом, повторить:

"Георгий Станиславович..."

***

Утопая в сладострастном дурмане, едва не уснула прямиком вот так, в его объятиях. Из полудрема вырвал нас настырный, нозящий странный звук. Звонок его телефона.

Нехотя дрогнуть, потянуться к брюкам и достать аппарат.

- Да? - не без злобы гаркнул. - Привет. Что, прям сейчас? А Коля, Костя, да Быстрык, на крайняк?... Черт бы вас побрал. Да, еду! ЕДУ!

Рявкнул и тут же отбил звонок.

Взгляд около. Живо привстаю и заглядываю ему в лицо:

- Что-то случилось?

- Да на работу вызывают. Дело появилось, и теперь срочно ехать в лес, в чертову тьму-таракань.

- А что там?

Уставился в глаза. Пристально изучает, а затем вдруг улыбнулся.

- Кое-что искать.

- Кое-что - это что?

Смеется.

- Уж так интересно?

 Поддаюсь на его улыбку и вторю тем же.

- Ага...

Цыкнул.

- Лилька, Лилька. Труп искать. Довольна?

Криво усмехаюсь. Еще миг, еще один вздох - и осмеливаюсь:

- А можно я поеду с тобой?

Удивленно выгнул брови.

- Шутишь, да?

- Нет, - вполне серьезно отвечаю, неосознанно закачав головой.

- Давай лучше ты меня дома дождешься. До ночи, надеюсь, вернусь. А?

Обмерла я, словно окатили меня чем-то жгучим. Безумно страшно... сейчас его отпустить. Да и вообще...