Страница 4 из 43
Ещё через несколько дней драконье тело стало больше напоминать человеческое. Он всё ещё был покрыт чешуёй, хотя местами стала видна обычная кожа; звериные лапы с длинными острыми когтями стали меньше; крылья и мощный хвост всё так же были при нём, но вытянутая морда ящера уже напоминала человеческое лицо. Элайя, не выдержав, спросила, почему он так медленно воплощается.
- Я творю своё тело заново, - ответил Сефирус уже вслух. Впервые за долгое время под сводами тёмной пещеры, где лежал дракон, зазвучал ещё его голос. Он ещё был искажён, но слова вполне различались. Элайя и испугалась и обрадовалась одновременно. Он приобнял её своей то ли лапой, то ли уже рукой, сильнее прижимая к себе. - Осталось уже немного, melli.
Осталось немного, и Элайя ждала. Проснувшись как-то раньше Сефируса, она вдруг поняла, что от чёрного ящера практически не осталось и следа. Мужчина рядом с ней ещё имел чешую на коже и рогатый гребень на голове, но больше в его облике ничто не отличалось от человеческого, или даже скорее от эльфийского.
Пробитое в пещерной своде по просьбе эльфики оконце впускало нежный утренний свет, и эльфийка с тайным удовольствием позволила себе разглядывать спящего. Да, он сейчас отличался от того Тана, с которым она отправилась в путешествие, что не удивительно: по словам самого дракона, он сотворил тело практически заново. Он был красив. Похож на Тёмного эльфа Каменного престола. И магическая мощь, работу которой эльфийка ощущала всё это время, теперь просто окружала его, как уютный кокон. Восстановление завершилось, поняла она.
И в этот момент ей захотелось прикоснуться к нему. Даже... поцеловать? Она осторожно склонилась над спящим мужчиной, легонько коснулась губ губами. И тут зелёный кулон, столько времени молчавший, дал о себе знать. Нет, он не засветился, не стал нагреваться, не поменял свой цвет, как это уже бывало. Он просто съехал по шнурку вниз и стукнулся о грудь Сефируса. Тот на миг задержал дыхание, открыл глаза - всё такие же жёлтые с узкими зрачками, и подался вперёд, впиваясь в губы Элаий. Она не успела отреагировать, когда сильные руки обхватили и прижали её к крепкой груди. Сефирус перевернулся так, что эльфийка оказалась под ним.
- Я скучал по этим ощущениям, melli, - выдохнул он наконец отпуская её губы. - Спасибо, что разбудила.
Элайя смущаясь отвела глаза, соображая, что тело-то он себе сделал, а вот одежду - нет. Зато рядом с ним лежал ключ с чёрным камне в набалдашнике - на какое-то время она стал частью драконьего тела, а теперь отделился. Элайя не помнила, что это за ключ, но раз он был с ней с самого появления на лесной поляне - значит для чего-то нужен?
- Пойдём, подгорный король уже заждался, - голос Сефируса вывел её из размышлений. Мужчина уже сидел рядом и ждал, когда она поднимется и освободит одеяло.
Так они и возвращались в подземные залы: взволнованная и чуть смущённая эльфийка и закутанный в одеяло дракон-чародей. Встречные гномы останавливались и кланялись им, который, не смотря на едва прикрытую наготу, шёл со всем своим божественным достоинством. На встречу им вышли Эстер и Харальд. На обоих были нарядные одежды, украшения и венцы, и Элайя впервые для себя поняла, что это и есть царствующие супруги подгорного племени.
- Подготовка к пиру в разгаре, - сказала Эстер, жестом приглашая Сефируса и Элайю пройти в покои. - Примите наше скромное торжество.
- Ваша щедрость и забота не знают границ, - Сефирус склонился перед гномкой.
В покоях Эстер ему быстро подобрали новую одежду - казалось, что здесь уже ждали возвращения дракона в человеческом облике. Для Элайи предложили платье гномьего покроя, но тоже подогнанное на неё. Платье было из плотной ткани и украшено коротким бурым мехом. Юбка его не струилась, а скорее образовывала объёмный купол, а по вороту и широким рукавам шла вышивка гномьими рунами - для защиты от всего дурного, - сказала Эстер, а потом чуть тише добавила: - И символы плодородия.
- Тебе идут меха и бархат, - заметил Сефирус, когда одна из гномок причёсывала уже одетую эльфийку. - Ничуть не меньше, чем шелка hirin Сериндэль.
Элайя залилась краской. Она никак не могла привыкнуть к тому, что этот сильный и прекрасный чародей, сам Чёрный дракон Севера - её муж, а об их отношениях известно всем окружающим. Она пыталась в этой предпраздничной суматохе выспросить у него какие-то подробности их брака, но от отвечал уклончиво, обещая, что она обязательно всё вспомнит сама. Лишь один раз заметил:
- Такое чувство, что это вторая наша свадьба, только по гномьим обычаям. Подгорное племя тогда не смогло посетить нас, к сожалению, зато теперь они стараются во всю.
На пиру и впрямь, подобном свадебному, чествовали дракона-чародея и его супругу. Элайя понимала, что Сефируса и гномов связывают какие-то тесные узы. Те возносили ему хвалебные песни и поднимали за него и его молодую супругу кубки. Наевшись пряного мяса и пышных пирогов, гномы пустились в пляс - растрясти пузо, как выразился один старый и уважаемый гном с длинной седой бородой. Возраст и статус позволяли ему не стесняться в выражениях даже в присутствии королевской четы Харальда и Эстер и их высоких гостей.
Элайя с интересом смотрела на гномьи танцы, которые казались ей забавными на грани нелепости, но очень весёлыми. Молодой жидкобородый гном - из тех, что провожали её к Сефирусу первый раз, смущаясь и краснея крутился рядом, а потом всё же осмелился и пригласил эльфийку на танец. Но сделал это странным, по её мнению, образом: спросив разрешения у самого дракона. Тот кивнул, хитро улыбаясь, сначала молодому гному - выражая согласие, затем Элайе - иди, мол, танцуй.
В общем круг танца повеселевшие от пива и вина гномки объяснили ей, что у них так принято - с женщинами общаться через их мужей. Для эльфийки это было странным и непонятным, но спорить с чужими традициями она не стала. Гном-танцор был чуть ниже её самой и вёл в танце уверенно. Девушка успела шепнуть ему, что с фигурами танца не знакома, но кавалер оказался очень галантен, не смотря на свойственную гномам кряжестость и тяжеловесность, и они ни разу не сбились с ритма.
Весёлый танец закончился, пары расходились по местам, а гномий кавалер не спешил отводить Элайю к дракону. Она обернулась в поисках его поддержки и увидела, что он сам идёт к ней. И тут заиграла музыка - другая, доселе не звучавшая под сводами Думфелла. Это был классический эльфийский танец, обязательный на брачной церемонии. И Сефирус уже подхватывал тонкие руки Элайи.
Праздник продлился далеко за полночь. Пиво и вино текли реками. Гномы постарше смачно крякали, проглотив очередную стопку знаменитого гномьего самогона. Элайя, подбадриваемая вином, уже не смущаясь, веселилась во всю, бегала между небольшим оркестром и парами, на ходу придумывая, как совместить эльфийские и гномьи танцы и музыку. На целый вечер она совершенно забыла думать о своём пленении.
А утром нашла себя во всё тех же покоях Эстер. Гномка заботливо подала какое-то питьё, от которого прошла головная боль и сухость во рту. Со её же слов Элайя узнала, что Сефирус спустился в шахты с Харальдом и другими гномами - что-то им надо было там посмотреть, да порешать. А ещё, что здесь - в покоях вместе с ней он не ночевал.
Через несколько дней, когда протрезвели даже самые заправские гуляки, а сам Сефирус вернулся из шахт, он и Элайя наконец покинули подгорное царство. На ровной площадке одной из верхних пещер чародей нарисовал печать перемещения. Эльфийка болезненно поморщилась, вспоминая заклинательную залу Тёмного замка. Дракон словно понял её страхи, протянул к ней руку с длинными когтистыми пальцами. Элайя сделала над собой усилие, и приняла руку.
Засверкали, закружили звёдочки, и горная пещера сменилась на лесной пейзаж. Элайя удивлённо осматривалась.
- Это окрестности ближайшего к Формегилу города. Здесь мы возьмём лошадей, и к вечеру будем на месте.
Эльфийка вздрогнула. Она всё никак не могла привыкнуть слышать голос дракона вне своей головы.