Страница 4 из 114
Как не удерживал себя, все же уплетал за обе щеки, я, прежний, никогда бы столько не осилил. Возблагодарил за трапезу молитвой "Благодарим Тя, Христе Боже наш... .", своих домочадцев, затем с блаженством снова возлег на ложе. Ответил на вопросы матушки и Сашеньки о происшедшем со мной на пиру, их предположение о моем отравлении пока не стал поддерживать, но заверил, что меры к розыску истины предприму и взыщу с виновного. Матушка тут же предостерегла об осторожности, слишком высоко, под боком у государя, восседают мои недруги. С этим опасением согласился, буду предусмотрителен, а пока мне надо набраться сил и хорошо все обдумать. Мои слова восприняли буквально, матушка и Сашенька, благословив, оставили меня одного.
Раздумываю о случившемся переносе в чужое тело, сложившейся ситуации, своих действиях в ближайшем будущем. Тайна вселения мне неизвестна, да и вряд ли когда-нибудь она откроется. Могу предположить, что мое сознание сроднилось с мятущейся и неупокоенной душой погибающего Михаила, через века перенеслось в покинутое ею тело с предназначением дать ей отдохновение, воздать по заслугам недругам, спасти отечество от предстоящих невзгод. Приняв такую версию, размышляю о своих дальнейших шагах. Не только из чувства справедливости, но, в первую очередь, собственной безопасности, надо мне нейтрализовать своих врагов и недоброжелателей. Из воспоминаний Михаила, а также приведенных в книге сведений, их у меня хватает, даже с избытком.
Начинать счет надо с самого царя, именно при его попустительстве и тайной поддержке произошло отравление моего "предместника" у князя Ивана Воротынского, свояка Василия Шуйского. Царь, чье положение на троне было весьма шатким, воспринимал всенародную любовь к "спасителю отечества", заявления видных бояр, прямо прочащих Скопина-Шуйского на престол, как прямую угрозу своему правлению, да и подзуживание брата, Дмитрия Шуйского, других завистников добавляло в этом уверенности. А заверениям Михаила о его преданности не верил, сам также клялся вначале Годунову, затем Лжедмитрию 1, плетя против них заговоры.
Такое же отношение к быстро набирающему политический вес молодому воеводе испытывали другие представители семейства Шуйских, не только одиозный Дмитрий, а также могущественные кланы Татищевых, Голицыных, Романовых, строивших свои планы на престол. Михаил мог рассчитывать в той или иной мере на поддержку Ляпуновых, Шереметевых, Шеиных, Ододуровых, Хомутовых и, конечно, родичей со стороны матери и жены - Татевых, Головиных. Нельзя не учитывать влияние высшего духовенства, в особой мере - патриарха Гермогена, до последнего дня поддерживавшего Василия Шуйского. Правда, в оппозиции к нему стоит митрополит Филарет, бывший патриархом Лжедмитрия П, но у него свой ставленник - сын Михаил Романов.
Ясно понимаю, что прямая конфронтация с царем, могучими семействами сейчас мне не нужна, время Михаила еще не подошло. Да и вносить новую Смуту в раздираемую гражданской войной страну невозможно как по совести Михаила, так и моей, тем более в условиях начавшейся интервенции в Русское царство польско-литовского войска короля Сигизмунда III, сейчас осаждающего Смоленск. Надо честно исполнять свой воинский долг, изгнать захватчика с оккупированных им земель. Нельзя допустить разгрома русского войска, произошедшего в прежней истории по вине Дмитрия Шуйского, назначенного командующим вместо умершего Скопина-Шуйского.
24 июня 1610 года у деревни Клушино, недалеко от Гжатска, с таким трудом собранное, обученное и завоевавшее не одну победу войско было разбито польской армией под командованием гетмана Станислава Жолкевского. Командующий царским войском бежал с поля боя первым, бросив войско, знамена, обоз, даже свою саблю. Вслед за военным поражением братья Шуйские лишились и власти. 17 июля 1610 года царь Василий был низведен с престола, насильно вместе с женой пострижен и заточен в Пудовом монастыре, а затем с братьями отправлен московскими заговорщиками подальше от России - в Польшу. Там на сейме в Варшаве Рюриковичи претерпели небывалый для русских царей позор - вымаливая жизнь у короля Сигизмунда III.
Мне нужно во чтобы то ни стало избежать подобного исхода, пусть даже с таким слабым царем. Я должен сделать все, что в моих силах, но не допустить покорения Руси поляками, на два с лишним года закабалившими страну, предательства Семибоярщины, сдавшей Москву захватчику. Это долг Михаила, переданный мне его неупокоенной душой, и я принял его. Что мне нужно предпринять, как действовать дальше, обдумаю чуть позже, сейчас надо встать на ноги, вжиться в новую жизнь.
Вышел во двор, погрелся в теплых лучах утреннего солнца, приятное ощущение просыпающегося здорового и сильного тела. Да, природа щедро наградила Михаила богатырской статью, кровь уже бурлит, организм требует выхода неуемной энергии. Зову домового слугу, наказываю принести саблю, не жалованную царем, с каменьями и в золотых ножнах, а свою походную. Ухожу на задний двор, провожу разминку. Сам я никаким опытом фехтования холодным оружием не обладаю, пытаюсь повторить виденное в воспоминаниях Михаила, да и рассчитываю на память тела, выработанные в течении многих лет рефлексы. Медленно поднимаю саблю, принимаю исходную стойку, приходит чувство единения с оружием.
Выполняю начальные приемы - удар в голову слева и справа, задний удар, в грудь - высокий диагональный и низкий, в живот, различные уколы. Первая проба сопровождалась неуверенностью, я пытался сам подетально проводить приемы, а потом просто отдался автоматизму тела, четко и рационально выполняющему каждое действие, я только мысленно отдавал ему команды, что мне нужно. Перешел к сложным комплексам, каскадам, все получается безупречно. После часовой тренировки принял холодный душ, слуга окатил бадьей воды из колодца, переоделся в чистое и вернулся в дом. Можно считать, проверка навыков прежнего тела Михаила прошла успешно, после надо будет позаниматься с палашом, пикой, да и с пищалью не лишнее.