Шанс

― Да, профессор. Я, действительно поеду на каникулы к себе домой. ― Плохое настроение почему-то усугубилось. ― Но вернусь обратно уже через два дня после Рождества. Я заучу все, что смогу в поезде, но, боюсь, у меня не будет времени для учебы во время посещения своих опекунов. Когда я вернусь, я продолжу учить материал, а когда у вас появится время, мы смогли бы продолжить дополнительные занятия, не ожидая окончания каникул, если, конечно, вы не возражаете. ― Семь капель позитива в океан уныния. Настроение практически не улучшилось, но она намерена продолжать, а, это значит, есть цель в этой давно потерянной жизни. Так хорошо, когда ты кому-то нужен в этом мире. Пусть даже просто, как преподаватель. А твои знания вызывают интерес, и тебе не нужно вдалбливать материал в голову ученика, пусть только одного на всю школу, методом запугивания и устрашения.

― Давайте перейдем к делу. О дальнейшей дополнительной учебе мы поговорим тогда, когда вы вернетесь в школу. А теперь о вашем домашнем задании…

Идя рядом с девочкой, Снейп, как всегда, был полностью погружен в свои мысли. Провожать ее на обед стало уже обычным делом. С высоты своего роста зельевар бросал частые взгляды на светлую макушку и думал о тех двух днях, что ее не будет в замке.

― Почему ты не хочешь остаться на каникулы у опекунов? ― Эта фраза эхом отдалась в пустом коридоре Хогвартса. Девочка подскочила от неожиданности, ведь обычно они шли до Большого Зала молча. Манера разговора Снейпа всегда заставляла вздрагивать. Он начинал говорить громко, резко и без предисловий типа хмыканья, покашливаний и других способов привлечь к себе внимание учащихся. На его лекциях все внимание учеников было направлено только на него – без исключений. Так было и теперь. Не рассчитав пространства и силы хорошо поставленного преподавательского голоса, он гаркнул на весь коридор. И лишь через секунду смог сбавить громкость, но эффект неожиданности был налицо. Он успел пожалеть о своем вопросе, вернее, о том, каким образом решил его задать. А потом на Снейпа уставилась пара больших глаз, пронизанных любопытством, заставляя немедленно пожалеть уже о совершенно другом – о том, что вопрос вообще сорвался с языка. Но он не давал ему покоя с самого начала сегодняшнего занятия с Лив, поэтому любопытство побороло здравый смысл.

― Как вы догадались, что я не хочу? ― Увидев сведенные брови Северуса, девочка передумала ожидать ответа на свой вопрос, а быстро заговорила под пристальным взглядом преподавателя. Словно на исповеди – когда не хочется, но все равно надо, раз уже решила начать. ― Это ведь мой дом. Тот, в котором я жила когда-то с родителями. А теперь там все такое же. Такое же, как тогда, раньше… Я не люблю бывать там. Там все напоминает… И вообще… Да и опекунша моя слишком озабочена моим счастьем. А какая теперь разница… ― Отрывистые фразы, полные эмоций и скрытой боли, заставили Снейпа сменить выражение лица на то, с каким он обычно тайком наблюдал за девочкой. И он тотчас же был пойман взлетевшим к верху полным боли взглядом. Он не успел надеть маску, ну и что. Сегодня эта маска будет, пожалуй, излишней.

― Не продолжай. Я все понял. ― Неизвестная эмоция промелькнула в ее глазах, когда она увидела выражение участия и заботы на лице декана. А затем короткий кивок и улыбка через силу, на которую он просто не мог не ответить. А она… Она просто неверяще моргнула, когда увидела ее, эту неуверенную улыбку. И за этот миг улыбка боязливо попятилась и испарилась. Испарилась, как будто испугавшись, что кто-то сможет уличить профессора Снейпа в наличии положительных эмоций. Моргнув еще раз, она отвела взгляд, видимо, решив, что ей показалось. Вот и славно.

Сев за преподавательский стол, Северус исподлобья стал осматривать зал и учеников, сидящих за столами. Уже многие из них разошлись, а оставшиеся сидели стайками, к одной из которых и присоединилась Лив за слизеринским столом.

Вдруг неожиданный укол в сердце. Джастин Гроссвуд – слизеринский выскочка, вроде как по-дружески, но Салазар его побери, как же мерзко, обнял Лив за плечи. А она, кажется, совсем не была против таких объятий. Эта сцена настолько увлекла Снейпа, что он забыл про ужин. Чирикающая стайка слизеринцев-первокурсников, Лив с Джастином над книгой, волна новых эмоций и наконец, развязка – Снейп резко поднялся с места, не выдержав подобной пытки. Пронесшись злобной фурией мимо слизеринского стола, взбудоражив при этом своих студентов, Северус удалился. Он не видел, как за спиной, неожиданно посерьезневшая Лив стряхнула с плеча руку Джастина Гроссвуда.

***

Следующий день отметился крайне паршивым настроением. Сначала урок с Гриффиндором, затем старшие курсы Слизерина, уже набившие оскомину своей предсказуемостью. Те же сплетницы среди девочек, накрашенные и на каблуках, те же снобы среди мальчиков. Третьим же уроком был ЕЁ класс. Однако и здесь не обошлось без сожалений.

Естественно он сожалел о вчерашней своей слабости. Как и сожалел о том, что вообще заговорил с Лив об ее проблемах. Он сидел за своим столом и периодически между записями на пергаменте и осмотром классного журнала, оглядывал класс. Лив Йенсен, как обычно, сидела за своей партой, но теперь место рядом с ней занимал Джастин Гроссвуд – ее новый ухажер. И Снейп абсолютно ничего не мог с этим поделать, в том числе, пересадить Джастина за другую парту, подальше от Лив, либо вообще выгнать его из аудитории. Гроссвуд никогда не давал повода – он был чертовым заучкой. Он никогда не болтал на уроке, к нему не имелось нареканий ни у кого из профессоров, он всегда приходил на урок с перевыполненным объемом домашнего задания и четко знал наизусть все темы от начала семестра, кроме того, он мог применить свои знания на практике. В какой-то степени Джастин Гроссвуд нравился Снейпу своим усердием и рвением к учебе. Однако он ненавидел его всестороннюю положительность. А еще он был, безусловно, красив и девушки-первокурсницы липли к нему, как пчелы на мед.