Шанс

Утром Северус тщательно привел себя в порядок – выпил огромную чашку кофе, вкус которой он не ощутил. Однако она помогла собрать рассыпающиеся мысли. Как всегда холодный душ и Фоамус, идеально выглаженная мантия. Когда он пришел в класс, то был так же грозен, так же уверен в себе и так же идеально непоколебим, как и всегда, раньше… Все, кто был в классе, притихли, подсознательно уловив настроение преподавателя, когда он, подобно летучей мыши тихо и быстро прошелестел вдоль рядов парт.

 Сегодня занятия были совмещенными, а это значит, что следует быть наиболее аккуратным. Шустрые гриффиндорцы быстро найдут повод для сплетен, но он его не даст. Ни разу за все года обучения этой девочки на его факультете. Ни разу, не будь он Северус Снейп! Что касается просьбы Дамблдора, навряд ли стоит быть чересчур лояльным к девочке. Достаточно уже того, что она поселилась в его голове, и никогда больше не покинет данного места. Он будет с ней строг. Так же строг, как и с остальными своими учениками. И никто и никогда не заподозрит декана Слизерина с его безупречной преподавательской репутацией в предвзятом отношении к ученику, ведь даже его крестник – Драко Малфой, редко удостаивался каких-либо привилегий. Снейп отмечал его исключительно заслуженно и крайне редко, дабы не давать почвы для сплетен. Впрочем, даже если бы эти сплетни появились, они столь же быстро и утихли, поскольку ученики всерьез верили, что у их декана несколько пар ушей и глаза по всему Хогвартсу.

Но вернемся в кабинет, где прохлада является частью интерьера, а продрогшие ученики, пропитанные ужасом в предвкушении сегодняшнего урока и снятых очков с факультетов, во все глаза смотрят на своего преподавателя. Сегодня в аудитории присутствуют две кучки недорослей с нулевыми знаниями в зельеварении. Те крохи, которые они успели подхватить из учебников первого курса, Снейп даже не рассматривал. Воззрившись со своего места на красно-золотые и серебристо-зеленые рубашки и внимательные блестящие глаза, Северус прокручивал в голове темы урока, намереваясь дать детям как можно больше материала, чтобы с первых дней приучить их к нагрузкам. Это был второй урок в обоих классах, и преподаватель приступил к проверке домашних заданий, предварительно задав детям создание самого простейшего из всех зелий, рассчитанного на второй урок обучения и являющегося продолжением домашнего задания, которое сделать, были обязаны абсолютно все. Исключений быть просто не могло. Снейп этого не принимал.

Он проверял свитки с домашним заданием под приглушенное бормотание учеников, впервые работающих с магическими котлами, путающих травы и в неверной последовательности, смешивающих компоненты – зельевар знал это по запахам, то и дело ударявшим в нос. Однако он предпочитал не вмешиваться в процесс, позволяя студентам учиться на своих ошибках и заслуженно получать наказание в конце урока. Очки будут сняты с того факультета, который умудрится испортить больше материала, зачисление же очков в первый день практики не «светило» никому. Быстро продвигаясь к концу аккуратно сложенной стопки свитков, Северус делал пометки и уже с первого взгляда определял объем проделанной работы. Вполне ожидаемо он наткнулся на ТОТ самый пергамент. Руки затряслись, но сила воли была сильнее и Снейп смог унять дрожь. Быстро проверив содержание свитка, и, убедившись, что характеристика зачарованного журнала была верной, он принялся к детальному разбору особенностей почерка. Снейп прекрасно помнил почерк Лили, так, словно это было вчера. И у этого почерка, немного другого, но, все же, в чем-то схожего, была та же сложная структура, говорящая о многогранности его обладателя. Удовлетворенно кивнув самому себе, Северус положил свиток в общую стопку, позаботившись о том, чтобы он пробыл в его руках не более, чем все остальные. Ну, разве что чуть-чуть…

***

Самосовершенствование – это сложный процесс, который требует постоянного внимания. И Снейп занимался самосовершенствованием каждую секунду. А может, это было самобичевание? В любом случае, то, чем был постоянно занят преподаватель зельеварения с момента появления Лив Йенсен на пороге аудитории, было сложной смесью из самосовершенствования и самобичевания с добавлением самопожертвования и самоуничижения. Теперь Снейп был одновременно самым счастливым и самым несчастным из ныне живущих. Нельзя сказать, что каждую секунду он думал только о НЕЙ, однако где-то на задворках сознания ее лицо и голос постоянно звучали, как незримое сопровождение всех его мыслей, отчего появлялась легкая эйфория, как у подростка в период влюбленности. Однако это чувство влюбленностью назвать было нельзя, поскольку влюбленность такого рода была не свойственна ни нынешнему состоянию, ни характеру Северуса Снейпа. То, что творилось сейчас в его душе, не подлежало ни логическому, ни психологическому анализу. Нечто огромное и давно забытое, некогда посаженное где-то в груди, теперь разрасталось быстро и безвозвратно, давая свежие побеги и становясь чем-то иным. Магия никак не могла ни унять, ни изменить это состояние. И все же это оставалось внутри, незримое всем тем с кем Снейп общался ежедневно. В глазах других он проявлял терпение в своих ежедневных вымученных действиях. Отчего заслужил уважение всех, кто был посвящен в данный вопрос. Дамблдор теперь не смотрел на него с состраданием, а, как обычно, весело щурился из-за стекол своих очков-половинок, скрывая улыбку за густыми усами. Неужели у Северуса получилось обмануть даже этого добродушного старика? Ведь состояние его было далеко не вымученное, а, скорее, настороженное, постоянно выжидающее. Он не знал, чего ожидать от следующего часа, минуты. Даже реакция на любое действие с его стороны была теперь неизвестной, а ведь раньше он неплохо предугадывал действия окружающих.

И все же, даже самое безграничное терпение, обычно, имеет свойство заканчиваться.

***