Шанс

Северус решил не прибегать к Импервиусу и отдаться во власть холоду, который лучше всяких заклинаний, порой, может очистить голову от тяжелых мыслей и остатков неприятного сна. Он быстро ходил по комнате, ожидая, когда холодные капли высохнут сами. В итоге время, отпущенное на моральную подготовку, тоже испарилась, как и влага с согревшегося тела. Снейп, облаченный в обычную строгую мантию преподавателя, уже успевшую набить оскомину у многих учеников Гриффиндора, направился к аудитории по зельеварению.

Его класс первокурсников уже находился там, в полном составе. Небольшие худенькие дети свободно помещались на широких скамьях за партами, рассчитанными на троих, а то и более учащихся при смежных уроках. Снейп любил, когда на его уроке было мало учеников – вполне достаточно одного факультета. Тогда как его коллеги всегда приветствовали у себя в аудиториях большое скопление детей. Но Снейп ненавидел гомон и непослушание. Система и прилежание были его постоянными спутниками по жизни. Да и слизеринцы, в отличие от учеников факультета Гриффиндор, да что там говорить, учеников всех остальных факультетов, отличались особой пунктуальностью в отношении своего декана. Хотя обычно, уже после первого занятия по зельеварению, уважением к Снейпу проникались абсолютно все первокурсники Хогвартса, вне зависимости от наименования факультета.

Быстро пробежав взглядом по разномастным головам, он прошел к столу и начал обычное знакомство. Волшебный журнал быстро пролетал над головами учеников и делал пометки. Снейп всегда доверял мнению своего помощника и знакомился с учениками лишь только после прочтения небольших характеристик на учеников. Не обращая внимания на усиленное страхом первого учебного дня отношение к своей персоне, выраженное во внимательных взглядах расширенных от любопытства глаз, поймав журнал, он приступил к перекличке, заодно задавая вопросы, чтобы ознакомиться с первичными знаниями учащихся. Северус ненавидел зазнаек и гораздо больше любил тех, кто обладал знаниями в наименьшей степени, так сказать, «пустые сосуды». Только их, по мнению Снейпа, можно было наполнить необходимыми знаниями по его предмету.

― Итак, Джастин Гроссвуд, ― Снейп поднял голову и взглядом выделил из толпы нужного ему ученика, ― напомните мне, что будет, если смешать селезёнки лягушек, траву вербены, листья мелиссы, цветки римской ромашки в котле с водой при температуре в 40 градусов? ― Мальчишка, услышав свое имя, подскочил, как ужаленный, а дослушав вопрос, уже через секунду отчеканил: «Обезболивающее зелье, сэр».

― Верно! ― устало проговорил Снейп и, указав рукой на парту ученика усаживающим жестом, запомнил мальчишку, как зазнайку. Впрочем, если он будет делать успехи в его предмете, не так уж это и плохо, лишь бы не лез на рожон.

Снейп всегда безошибочно определял, какой ученик был ему нужен, даже тогда, когда не был с ним знаком. Его холодный усталый взгляд никогда не бегал по толпе, а направлялся сразу к глазам нужного человека, прежде чем губы произносили его имя. Эта черта профессора всегда пугала и настораживала детей. Заставляла говорить тише и казаться меньше даже тогда, когда декан Слизерина всего лишь проходил мимо.

На глаза попала характеристика волшебного журнала «Вдумчивая, покладистая». Она стояла напротив имени Лив Йенсен. Неосознанно вырвалось: «Мисс Йенсен, дайте мне определение аконита», ― а глаза уже направляли взгляд к концу аудитории, где, несомненно, должна была находиться вышеозначенная мисс Йенсен.

С предпоследней парты послышался спокойный и уверенный девичий голосок, который звучал как-то знакомо. Наверное, чья-то сестренка, хотя Снейп не мог припомнить фамилию Йенсен, равно, как и то, где раньше слышал этот голос, хотя в груди всколыхнулась волна утреннего беспокойства, заставив сжать плечи, поежившись. А девочка, тем временем, вещала с задней парты: «Аконит – это растение семейства лютиковых, чрезвычайно ядовитое, но не в зельях, где используется, как основной компонент. Применяется для приготовления жаропонижающих и болеутоляющих средств, имеет несколько названий – клобук монаха и волчья отрава, а также аконит».

― Исчерпывающий ответ, мисс Йенсен. ― Снейп, занятый своими мыслями и оценкой текущего беспокойства, поднял глаза на лицо девочки и, наконец, разглядев обладательницу голоса, усомнился в собственной вменяемости, впервые за долгие годы.

Северус резко поднялся со своего места, заставив вздрогнуть учеников, и стрелой пронесся по проходу между партами к месту, где все еще стояла девочка, расширенными глазами наблюдающая за странным поведение профессора, ожидая позволения сесть на свое место. Он остановился перед Лив Йенсен и впился безумным взглядом в ее лицо, а в голове начало стучать «Она, Она, ОНА».

― Лили? ― Неуверенно позвал Снейп. Голос предательски дрожал. Он видел имя в журнале, он понимал, что такое невозможно, но он видел своими глазами лицо и слышал этот голос, который теперь вспомнил. Вспомнил до мельчайших подробностей, вместе с теми эпизодами, которые сопутствовали этому голосу, а теперь, предательски мелькали в сознании, периодически вставая перед глазами и застилая реальное лицо реальной девочки. Маленькой одиннадцатилетней девочки. Он видел лицо Лили Эванс и видел лицо напротив, и это были два идентичных лица, два одинаковых голоса. И этот факт заставлял разум Снейпа мутнеть от осознания невозможного. Что это? Новый шанс для взрослого мужчины или мучение, присланное свыше, как наказание за грехи?

Всю феерию мыслей в голове прервали лишь три слова, произнесенные голосом, в котором звучали нотки паники. Девочка все еще перебирала в уме свои действия, пытаясь понять, чем же она так вывела из себя учителя: «Лив Йенсен, профессор» ― и сердце от страха перед деканом пропустило удар. Сердце преподавателя тоже вытворяло престранные вещи, предательски вздрагивая при звуке этого голоса, не желая воспринимать произнесенное имя. И, тем не менее, Снейп заставил себя кивнуть и развернуться к столу, тут же осознав, что весь класс смотрит на эту немую сцену. Теперь ученикам будет что вспомнить, ведь именно первый день учебы навечно врезается в память. Также, как и его первый день… Он помнил… Лили, распределяющая шляпа, Слизерин, вынужденное расставание… А так хотелось, чтобы вместе и навсегда!