Перерождение

- Вас это напрягает? – Саврасов продолжал смотреть в блокнот и делать пометки.

- Что вы, - Кроберг уткнулась в бумаги. – Мы провели наш стандартный тест для таких случаев. Однако ваш клиент достаточно интересный объект, и мы немного углубились в поисках истины.

- Что это значит? – Травин был полностью расслабленным, демонстрируя показное безучастие.

- Больные «белой язвой» совершенно по-другому реагируют на биорастворы, которые расслабляют их мозг, - Елена посмотрела на офицеров, желая увидеть на их лицах вопросительные мины. Но они оба внимательно слушали ее. – Наш же новый пациент принял биорастворы за инфекцию, но его организм не предпринял никаких действий для ее локализации.

- И это делает его уникальным? – сухо спросил Саврасов и снова сделал пометку в блокноте. Елена пристально за этим наблюдала. Отчего вокруг повисла секундная пауза.

- Это лишь часть… - профессорша переключилась взглядом на коллегу Саврасова, - …его уникальности. Во-первых, с такими ожогами, как у него, не живут. Он ведь остался практически без верхнего слоя кожи! У него крайне нестабильно функционируют нервные окончания.

- Насколько нам известно, все больные «белой язвой» обладают нестабильной нервной системой, - возразил Саврасов.

- Во-вторых! – Елена повысила голос. – Сама болезнь у пациента протекает весьма агрессивно. С момента его поступления, ороговения «белой язвы» заняли уже треть его тела!

Саврасов задумался. Он прикусил колпачок ручки и смотрел на профессоршу, хмуря брови.

- Ваши последние исследования показали, - начал Саврасов, - что некоторые из заболевших обладают способностью…

- Уменьшать степень ороговения и распространения язвы! – перебила Елена. – Это так! Но на это способны лишь единицы.

- Так может наш объект из их числа? – Травину стало интересно.

- В том то и дело что нет! – Елена была поражена своему открытию не меньше своих собеседников. – Определенные способности у больных «белой язвой» наблюдаются к седьмой стадии болезни, а у нашего подопечного полное отсутствие каких-либо выдающихся умений. Вследствие этого говорить о том, что он сам заблокировал свою память, не приходится. Он достаточно быстро исцеляется. Клетки белой язвы заменяют пораженные и ему становится лучше. Однако повышенная регенеративная функция наблюдается у всех язвенников.

- Как вы думаете, профессор, - Саврасов просмотрел свои прошлые записи в блокноте, - может ли это быть из-за инородности «белой язвы» у объекта?

- То есть вы намекаете, что он приобрел болезнь уже развитой? – Кроберг высокородно ухмыльнулась.

- Да. Во время взрыва в БиоНИЦ, в воздух могли попасть тысячи всевозможных вирусов. Он был в эпицентре. Выглядит вполне логично, - резюмировал Саврасов.

- Науке неизвестны случаи, чтобы перерождающуюся язву можно было приобрести, - возразила Кроберг, но хоровод жужжащих мыслей окружил ее. Елена встала из-за стола и медленно направилась к карте.

- Но вас что-то взволновало… - Травин попытался было вставить ремарку.

- Взволновало? – отмахнулась профессорша. – Не говорите ерунду.

- Вам кажется моя идея слишком нереальной? – Саврасов наблюдал за профессоршей.

- Она мне кажется нелепой, но меня заинтересовало другое, - Елена смотрела на карту Деревни, словно пытаясь найти что-то. – Подцепить язву в вареве под куполом в Химграде он не мог. Но о чем я действительно не думала – о цепочке возможного пути, по которому язва могла быть привита искусственно.

- То есть это возможно? – осторожно спросил Травин.

- Возможно? Нет! Исключено. Я не думала об этом потому что все гипотезы о том, что «белую язву» можно привить были отметены. Ведь все испытания на животных, которых пытались заразить язвой, проваливались. Но характер его моний, скорость перерождения… Словно они были в инкубационном периоде, а сейчас одна за другой они вскрываются. Вот что интригует. Давайте так, - Елена без отрыва смотрела на карту, а именно на квадрат с номером 566. – Я санкционирую углубленные испытания над пациентом, чтобы выяснить: правы вы или нет.

- Вы сможете сказать, как он был заражен? – уточнил Травин.

- Если он был заражен, - поправила его Елена. – Хотя более чем уверена, что мы лишь получим открытие новой формы инкубационной монии. Об этом рано сейчас говорить, - Елена повернула голову назад, а после развернулась сама. – Тем более, как я понимаю, подобные нюансы не особо вашего… ума дело. Вы думаете, что он причастен к взрыву?

Саврасов улыбнулся.

- Подобные нюансы не вашего… - сверкнул глазами майор.

- Понимаю. Его приведут, как только вы распорядитесь, - Елена подошла к столу со своими бумагами. – Тест памяти показал, что пациент действительно страдает амнезией. Он не помнит ни себя, ни страну, в которой находится. Однако говорить о полном затирании памяти не приходится. Она лишь временно блокирована. Частично он помнит свою семью: единственное, что мы сумели установить это то, что у него есть мать и сестра. Его прошлое будет потеряно до тех пор, пока клетки «белой язвы» не приступят к регенерации мозга. Как только дадите команду – мы приступим к восстановлению памяти.