Страница 6 из 32
- Тебе не стоило подходить ко мне. Увидит кто-нибудь, потом засмеют, - первое, что произнесли эти прелестные лепестки роз. Голос был бархатным, но тон убедительно твердым.
- Меня предупредили, - слетело с губ Алекса. – Я знал, на что иду.
- Не совсем. Вы, мужчины, западаете на мою оболочку и не готовы слушать. А я устала повторять, что я не такая, как все.
- Вижу.
- Видишь, но не слышишь. Ничего. Это пройдет.
И всю оставшуюся жизнь ты будешь ненавидеть меня. А я не хочу еще одного врага. Так что лучше уйди.
- Я ничего от тебя не хочу. Мне нравятся девушки с характером.
- Тебе сколько?
- Семнадцать.
- Юнец еще.
- Будто сама старушка.
- Как бы ты смотрел на мир, если бы помнил все свои прежние жизни?
- А, может, у тебя просто мощнейшее воображение?
- Спорить бессмысленно, - девушка отряхнула белый сарафан и направилась к дороге. Алекс за ней.
- Ты все еще здесь? – девушка ухмыльнулась.
- Я хочу подружиться с тобой. В этом есть что-нибудь зазорное?
- Забавный ты малый. Разве можно дружить с достопримечательностью?
- Почему тебя так называют?
- Красивая я, - девушка рассмеялась.
Алекс хотел сорвать для нее ромашку. Девушка резко подкочила и попросила не делать этого.
- Я не стою того, чтобы ради меня умер этот цветок. Его жизнь так коротка. Пусть он радуется солнцу и целует ветер. Не срывай цветов ради того, чтобы понравиться мне.
- Хорошо, не буду. Скажи хотя бы как тебя зовут?
- Лана. Мама хотела назвать Еленой, папа Анной. Сошлись на Лане. А тебя Алекс, да?
- Неужели слышала обо мне?
- Ветер принес на кленовом листочке.
- Твой папа правда гробовщик?
- Да. Спец по этому делу.
- Ты бывала когда-нибудь в столице?
- Что мне там делать? Кучи людей, кучи мусора от этих людей и куча магазинов с тем, что потом станет мусором.
- Да, еще куча домов, в которых хранится старый мусор, добавляется новый и поверх всего – кучи жалоб на то, что надеть нечего (Алекс вспомнил свою старшую сестру).
- Камешек в женский огород? А вам, мужикам, только бы машину заиметь. Ничто не может заменить страсть к машинам. Даже женщины и вино отстают в рейтинге.
- Много ты понимаешь!
- Поверь мне, я и мужчиной тоже была. Один раз даже евнухом в гареме. А ты, девственник, со мной не спорь.
Алекс смутился. Он никому не говорил об этом, наверно, поведение выдало тайну. Или…
- А это правда, что ты можешь спокойно лечь в гроб?
- Тебе слабо?
Парень даже остановился, не зная, что сказать.
- Могу предложить зайти в мастерскую. Папы сейчас там не будет, - красавица игриво заглядывала новому знакомому в глаза, наслаждаясь созерцанием его нерешительности. Алекс не привык сдаваться, особенно в отношениях со слабым полом.
- Пойдем, - сказал он, ответно просияв в улыбке.
Они шли пешком. Лана рассказывала о жизни городка, о зверюшках, населявших местность, о прирученной в детстве серой крысе. Одним словом, ничего сверхъестественного. «Обычная девчонка, - думал Алекс, - может, и бывают у нее перегибы с воображением, но это, видимо, оттого, что обладает она очень чувствительной и романтичной натурой. Профессия отца, наверняка, повлияла на ее философское мировоззрение и тягу к уединению». Такие выводы успокоили парня. Его напряженность улетучилась, и он решил не задавать Лане вопросов о запредельном, чтобы не «включался» ее эзотерический «бзик».
Мастерская выглядела довольно внушительно и солидно. Стало понятно, что на этом бизнесе зарабатываются далеко не малые деньги.
- Этот ящик завтра отправится к своему будущему хозяину, - Лана показала на дубовый, лакированный и отделанный внутри белым шелком гроб, - сейчас я в него лягу. Хочешь ты первый?
Алекса аж отшатнуло назад.
- Жутко, да?
- Не очень. Просто я не привык…
- Обычным люд ям такая привычка не требуется.
Лана весело подбежала к гробу, смахнула туфельки и уютно улеглась, положив ладони одна на другую, имитируя покойницу.
- Хорошо, я убедился, что ты бесстрашнее меня. – На Алекса повеяло холодком, и он поежился.
Лана в течение бесконечно тягучей минуты лежала совершенно неподвижно. Казалось, ее грудь нисколечко не вздымалась от вдохов. Но вот, наконец, ее губы дрогнули. Лицо озарилось блаженством.
- Если ты попробуешь сделать то же самое, то ощутишь дыхание жизни. – Лана все еще не открывала глаза. – Демоны ночи, сквозь пелену времен и коридоры неисчислимых расстояний приникнут к ушам и пропоют песню синих долин, вечного небытия. И, взглянув в твои закрытые глаза, проникнут в твою душу.
Не бойся видеть окровавленные тела и то, как внутренности вываливаются из животов и сердца в последнем толчке своем уносятся танцующим смерчем. Ибо, что тела, когда души изойдут в страданиях десятков перевоплощений и новая волна унесет их полетом птиц в неведомое пространство новых страданий?
Лена умолкла. Алекс, обалдевший, почти напуганный, ощущал мощнейшую дрожь во всем теле и боль, ничем не объяснимую боль в точке солнечного сплетения. Его глаза не могли моргнуть и он ясно видел, как тело девушки поднимается и легкий ветер колышет ее мягкие волосы.
Тишина длилась как завороженная. Парень начал испытывать резь в глазах и тошноту. Ни одной из нормально-житейских мыслей в его голове не было места. Напряжение отпустило в тот самый момент, когда неоновым факелом в тот самый момент, когда неоновым факелом в мозгу зажглось слово «фокус».
«Вот она – сила веры», - почти вслух подумал Алекс, и тут глаза их встретились. Лана резко села, затем, подобно горной козочке, выпрыгнула из гроба на пол, за доли секунды вонзила стопы в туфли, схватила парня за рукав и потащила к выходу.