Страница 12 из 25
- Ты бы еще транспарант раскладной из этой сумочки достала – вот было бы эпатажно! – прошептала Карина, глядя на аксессуар подруги, а та, помахивая пальцами, как веером, предоставляла всем сидящим поблизости разглядеть ее длинные ногти, покрытые черным лаком с нарисованными на нем белыми цветами. – С тебя надо статую сделать и прямо в музей мадам Тюссо – ценный экспонат, - продолжала Карина чуть громче.
- На себя посмотри! Это ты - чистой воды экспонат из семидесятых прошлого столетия. Ты что, мамины шмотки в дальнем отделе гардероба нарыла?
- На меня маньяки точно не клюнут, а за тобой толпами потянутся.
- Что тут плохого? Лучше поглядим на вешалок. Вон, глянь, какая прошла! Ноги-то, ноги, заплела в косичку. И как не падает… (последовало два матерных словца). Ну и парики у них! Лошадей обрили, хвосты у них поотрезали и на этих (…) напялили.
- Ты потише. Что о нас, вернее, о тебе подумают? Не заставь пожалеть, что я взяла тебя с собой.
- А на эту глянь! У нее вообще тело есть? Одна трапеция с конским хвостом.
Карину радовало то, что первым свои работы показывал не Ладо Гвелесиани, а молодая женщина, ультра авангардный кутюрье. Модели выходили на подиум во всем, чем угодно, только не в одежде. На них повесили то стекляшки, то бумажки, то картон, то пуговицы, то монеты, то геометрические фигуры из резины или пластмассы.
Карина уже решила для себя, что если Ладо занимается такими же запредельными изысками, то она вряд ли найдет с ним общий язык.
- И чему эти люди хлопают?! – искренне возмущалась Рита. – Меня бы лучше спросили, что такое крики моды. А эти унижающие женщину изделия даже попискиваниями не назовешь.
- Помолчи же! – шепотом вспылила Карина. Может, мы чего-то в этом не понимаем?
- Это ты про то, типа, что я Феллини не понимаю, а он гений?
- Ну вроде того.
- Чушня! Я Феллини не понимаю, потому что мозги не люблю напрягать, когда кино смотрю. А это безобразие просто не эстетично. Ну что хорошего в этом квадратном лифчике? А эту вуаль из скрепок пусть автор сама нахлобучит на себя и ходит как под паранджой. Я-то думала, раз они шастать над бассейном будут, то хотя бы в шикарных купальниках, а не в лоскутах туалетной бумаги.
- Мода – это тоже искусство. Во всем есть своя изюминка.
- Скорее, всему должен быть предел, - отчеканила Рита, достав из сумочки маленький цифровой фотоаппарат. – Этих (…) я должна запечатлеть!
На сцену вышла автор коллекции, держа за руку двух своих моделей, одетых, словно в свадебные длинные платья. Одно из них было сплошь из перьев, а другое из долларовых банкнот.
- Ты только задумайся над самой концепцией замысла! – воскликнула Карина. – Перья и деньги! И то, и другое – легко уносимо ветром. Как своеобразно автор указала нам на тщетность бытия.
- Ну ты загнула! – Рита сама не заметила, что бурно аплодировала, как и все. – По-моему, девушка в перьях – олицетворение ангела, а та, что в деньгах – демона.
Девушки присмотрелись и заметили, что сама модельер была одета в платье, сшитое из шипов роз, а воротник был из ярко-красных лепестков королевских цветов.
Зрители кричали «браво» и наши героини тоже. Они и в самом деле не ожидали, что эта троица так их потрясет.
Следующей шла коллекция совсем юного модельера Тенго Рионели. Ему почему-то приглянулась тема черно-белых, красно-белых и зелено-белых полос. Намудрил парнишка с этими полосами такое, что тельняшке не снилось
Коллекция выглядела вполне по-летнему.
В конце Тенго вышел на подиум с девушкой в свадебном платье в кремово-белую косую полоску. Длинная юбка легко отстегнулась и перед зрителями предстала длинноногая модель в полосатом, почти деловом костюме. А затем и «костюмчик» отстегивался и модель оказалась в кремово-белом купальнике.
- С бала на корабль, - резюмировала Рита без особого восторга. – А теперь поглядим, что на уме у твоего ухажера.
- Он мне не ухажер. Если я один раз позволила подвезти себя до дому, это еще ничего не значит.
- А чего покраснела, если «не значит»? – Рита ухмыльнулась, не скрывая сомнений.
Резко потух свет. Ничего не было видно и тут зажглись огоньки-лампочки вдоль краев П-образного подиума. Заколыхался подсвеченный красным светом занавес, разделился на две половины, а затем стал, словно покрываться золотом. Как такой свецэффект сотворили на темном занавесе, Карина так и не узнала.
Свет начал постепенно проникать сначала под пол подиума, затем под скамьи зрителей, золото растекалось по потолку и по стенам. И вот, наконец, зал осветился настолько, чтобы можно было увидеть первую модель. Она была в довольно стильном коротком платье с боковым разрезом. Просто цвет платья был золотой. Все модели выходили с одинаковыми прическами, и каждая представляла «золотую» коллекцию. Этот, довольно сложный цвет, занимал либо доминирующую позицию, либо являлся всего лишь вкраплением.
Подруги пришли к выводу, что свадебное платье в конце показа будет из сплошного «баджагло», но было показано нечто совсем иное – на подиум сначала вышли дети в очень милых платьицах и костюмчиках, за ними словно стелилась золотая дорожка. Они держали в руках корзины. Подойдя к краям подиума, дети начали что-то доставать из корзинок и бросать прямо в воду. Судя по бликам, отражавшимся от летящих мягких предметов – это были кольца – обычные золотые обручальные кольца.
Через пару минут свет снова погас, а когда включился, то зрители ахнули, увидев выходящую из воды бассейна девушку, одетую в платье из золотых обручальных колец. Как русалка, покрытая переливающейся чешуей, модель сделала шаг в направлении вышедшего к ней Ладо. Так, держа ее за руку, он прошел по всему подиума под грохот оваций и выкриков «браво».