Страница 22 из 132
Чёрная шляпа отчаянно забилась, но статуя не поддавалась, лишь сильнее сжав пальцы. Тогда на тулье появилась гаденькая улыбка. Тёмные губы собрались и плюнули в оскаленную морду. Огр брезгливо поморщился и, бросив цилиндр, закрылся каменными лапами.
— Разве так себя ведут? — обиженно заревел он, но второй истукан лишь пожал огромными плечами так, что заскрипели идеально подогнанные камни.
Чёрная шляпа, хохоча, запрыгнула на голову Синдибума, и они ввалились в коридор, припечатав за собой дверь. От хлопка в корзинах заболтались зонты, а плащи на вешалках зашевелили рукавами. Со стен таращились картины с напыщенными чародеями в праздничных цилиндрах со знаками. На полотнах собрались представители всех двенадцати башен, не хватало только Чёрной тринадцатой. Но прошло уже много лет, после неудачного эксперимента со взрывом и прорыва злысти, её символы и представители остались только в храмах памяти. Блестел надраенный пол из редкого розового паркета, а из комнаты долетал плеск воды. Арий гордо задрал подбородок и бесцеремонно попёр внутрь дома. Когда приходишь незваным, лучше лезть напролом.
Старик сидел перед камином. Ноги топотали в бурлящем пузырями корыте, а голову обвивало пушистое белое полотенце. Банный халат распахнулся до впалого живота, а руки размахивали, дирижируя крошечными инструментами на полке. Барабаны подскакивали, истязая себя палочками. Надрывались бронзовые трубы, и тоскливо подвывала одинокая скрипка.
Синдибум уловил мелодию и подпел:
— Как у мегамага подходила брага.
Хороша, прозрачна, ароматна, смачна.
Старик щёлкнул пальцами, и музыка заглохла.
— Что?
— Смачнаааааа!
— Певцов не заказывал! — сварливо протянул он.
— А кого заказывали? — уточнил Арий. — Могу сплясать. Могу чаю заварить.
— Исчезнуть можешь? — недовольно рыкнул транжира.
— Что нет, то нет, — замотал головой Синдибум.
Старик запахнул халат и сгорбился.
— У меня выходной! Уроков не даю! Голос не ставлю! Глухоту не лечу! Свернутые уши не распрямляю!
— Мне бы горшок.
Транжира аж подпрыгнул.
— Я композитор, а не повар! Похлёбку бродягам не раздаю.
Арий подошёл поближе.
— Ошибочка вышла. Вы купили горшок, который не продавался.
Старик засучил ногами, так что во все стороны полетели брызги.
— Как же я купил то, что не продаётся?
— Ненароком, — хмыкнул Синдибум. — А может, намеренно. Кто вас знает.
— Все! — заверещал композитор. — Все, все, все! Моя музыка звучит во всех двенадцати башнях и на балах в Передудле! Мне пожимали руки мегамаги и звали возглавить камерный оркестр Великой башни. Я живу здесь по личному приглашению высшего мага Димитрия! А он, между прочим, сильнейший из хозяев башен и когда-нибудь возглавит всю Долину.
— Тогда понятно. Вы на нём играть будете?
Старик вскочил, грозно уставившись на незваного гостя.
— Он фальшивит!
— Вот-вот! — обрадовался Арий. — Поэтому я и хочу его забрать, зачем вам такой не музыкальный горшок.
Композитор нахмурился, но неожиданно захлюпал носом.
— Сушёная брюква совсем не мелодичная, — пожаловался он, крякнув. — У меня пропало вдохновение.
— Сочувствую, — безразлично бросил Синдибум. — Но мне нужен горшок!
— А мне брюква!
— Опять? — взвизгнул Арий, и чёрная шляпа ехидно захихикала.
Старик затянул пояс на халате и, уперев руки в бока, строго заявил:
— Нет! Не опять!
Синдибум заскрежетал зубами, но композитор упрямо гнул своё:
— Самая свежая! Чтоб сок брызжал!
— Вот как ща брызну! Где её достать-то? — совсем разозлился Арий, но старик ещё сильнее набычился и, захлюпав мокрыми ногами по ковру, подошёл вплотную.
— Не моё дело! — сверкая глазами, гаркнул он. — Мне нужно вдохновение, и если вы его мне не доставите, я сдам горшок на переплавку!
— Отдай по-хорошему, — зарычал Синдибум, но из-за кресла мгновенно выскочил бандитского вида домовой.
Один глаз пересекал побелевший шрам, а второй заплыл белым бельмом. Маленький нос почти терялся на плоском лице, зато огромный рот скалился подпиленными зубами. Он грозно задвигал указательным пальцем и провёл чёрным ногтем по горлу.
Арий вздохнул и сник. Он ожидал сопротивления, но не такого же бескомпромиссного. Домовым, конечно, с настоящим чародеем не тягаться, но колдануть, в отличие от ненастоящего чародея без свитка, они ещё как могут.
— Проваливайте! — пыхтел композитор, подталкивая его к двери. — Здесь бывали Высшие маги из многих башен. По этому паркету ступали величайшие колдуны долины, а вы пачкаете его своими бесполезными недипломированными ногами.
Завидев старика, огры вытянулись по струнке.
— И без брюквы не возвращайтесь!
— Я не дотащу мешок...
— Что? — подавшись левым ухом, громыхнул композитор.
— Брюква тяжелая! — зайдя справа, закричал Синдибум.
— А! — замахал руками старик. — Не надо повышать голос, у меня очень тонкий слух. Возьмите ковёр-самолёт.
Он бросил ключевую нитку с двумя узелками и захлопнул дверь. Огры расслабились, выпятив толстые, испещрённые сеткой трещин, животы, и недобро покосились на Ария. Но он уже перегнулся через парапет, разыскивая «последнюю модель цвета мокрой ежевики».
Голова трещала от тоскливых мыслей. Ещё совсем недавно у него не было ничего. Сейчас тоже ничего нет! Но теперь он обязан отдать перламутровую мурену самому опасному кошкомору в Дырявой башне и мешок наисвежайшей брюквы глухому, совершенно чокнутому композитору. А до полувечера, ещё ой как далеко. Как бы ещё чего кому не задолжать.