Чародей без башни

Они спустились до последней ступени и перешли в тёмный зал, грохочущий работающими механизмами. Во мраке сверкали ссыпающиеся в котёл кнежлики, а на длинную ленту выбрасывало комья земли. Три сосредоточенных колдуна внимательно вглядывались в проезжающий мимо сор. За спинами подпрыгивали открытые котомки для всякой всячины.

Первый начисто до синевы выбритый, голова аж блестит, отражая бушующее в топке пламя. На закопчённый лоб сдвинуты очки в толстой оправе. К дужкам примотаны кожаные шоры, защищающие глаза от пыли и мелкого сора. Взгляд такой пронзительный, словно он может заглянуть под кожу. Тонкие губы напряженно сжаты, так что по подбородку пролегают две глубокие морщины. Арий, не задумываясь, прозвал его «очкариком». Раз имя спросить нельзя, пришлось сочинить самому.

Второй чародей походил на первого, как брат. Такой же выскобленный и серьёзный, только защитные очки нацеплены на глаза и за мутными стёклами не разглядишь ни их цвета, ни выражения. Да ещё нос закрывает кожаный колпачок на тесёмках. Тут и мудрить не надо, одно слово — «нюхач».

Третий растворялся в темноте. Синдибум разобрал лишь седой ёжик волос, небритое смуглое лицо и толстые перчатки, закрывающие руки по локти. Остальное никак не проступало в тусклом свете, лишь торчали недовольно выпяченные губы. Так что прозвище пришло само собой — «губан».

Арий подошёл поближе. Достал из мешка лапу-хваталку, стиснул ручку и замер. Как говорил Конусмастер: «Без терпения никак. Тот, кто хватает всё подряд, пропускает самое ценное». А зачарованные места, полные чудес, пусть заклятье поиска находит. Для того ведь оно и нужно.

— У тебя всё получится, — пообещала Зудочка. — Я в тебя верю.

Синдибум ухмыльнулся.

— Я тоже в себя верю. Теперь бы ещё реликвии в меня поверили.

В темноте что-то блеснуло среди мусора. Он махнул рукой, новая лапа-хваталка сама, без всяких пружин, раздвинулась, но вместо того, чтобы броситься к ленте, дотянулась до ближайшего колдуна и ущипнула его пониже спины. Очкарик подскочил от неожиданности и ошалело обернулся.

Арий пытался справиться со своевольным механизмом, но он упорно не желал сдвигаться. Механические пальцы сложились в фигу, а потом дёрнулись в сторону и щёлкнули другого чародея по носу.

— Сдурел, что ли? — гаркнул Нюхач, прикрывая лицо.

— Да она сама! — воскликнул Синдибум и бросил лапу-хваталку.

Она съехалась, но вместо того, чтобы наконец успокоиться, поползла, перебирая пальцами по полу. Добралась до шпионки и попыталась залезть по ноге. Та тонко взвизгнула, отскочив. В руках мгновенно заклубилось светящееся облако. Из него вытянулись молочно-белые щупальца и обвили «хулиганку», зажав так, что она перестала дёргаться и, признав поражение, сжала кулак.

— Из новых, что ли? — глухо спросил второй чародей, растирая раскрасневшийся нос.

— Только купил, — обалдело таращась на лапу-хваталку, пробормотал Арий.

Зудочка сжала сияющее облако и махнула руками, выкинув спятивший механизм подальше в темноту.

— Поналепят не пойми чего, — заворчал Очкарик, поправляя мантию. — Лишь бы продать.

— Точно, — согласился Нюхач. — Руками работать надо. Их ни одна хитроумная вещица не заменит. Всё чувствуют.

— Мне мои ещё пригодятся, — пробормотал Синдибум, отступая подальше от железных клешней, ворочающих мусор.

— Ха! — язвительно воскликнул Очкарик. — Стоящего хватуна нам Болевар в подмогу прислал. Нечего сказать.

— Теперь дело пойдёт, — сипло бросил Губан, почти неразличимый в темноте.

Шпионка оттащила разобидевшегося Ария в сторону и зашептала на ухо:

— Они тебя научат, ты только попробуй.

— Ага, — буркнул Синдибум. — А когда мне пальцы оторвёт, лапу-хваталку к культе примотаю. Буду всех подряд за что ни попадя хватать, вот жизнь начнётся. Мечта!

— Сейчас не время отступать, — строго проговорила Зудочка.

— Когда наступит время, будет уже слишком поздно, — тускло отозвался Арий, но всё же подошёл поближе к ленте.

— Учите хватуны многомудрые, — покорно произнёс он.

— Что, передумал? — спросил Нюхач. — Тогда рукава закатывай!

Синдибум взглянул на их длинные мантии, скривив губы.

— Мы чарами пользуемся, — объяснил Очкарик. — А тебе сначала прочувствовать надо, чтобы руки поняли, что дело, конечно, опасное, но вполне осуществимое.

Арий молча расстегнул манжету рубашки и собрал рукав к локтю.

— Протяни над лентой ладонями вниз, — посоветовал Нюхач. — Вся земля пропитана магией, но в реликвиях её особенно много. Их создатели вкладывали в них не только чары, но и частичку самого себя. На каждой, пусть даже самой бестолковой штуковине, остался отпечаток её творца.