Страница 29 из 190
- Георг, знаешь, что финны говорят про нас, русских? – сказал Сергей.
- Что?
- Русский есть русский, даже если его поджарить на масле.
Георг усмехнулся.
- Не думаю, что им удастся это проверить.
- Лично я бы сейчас не отказался немножко разогреться. Этот мороз просто невыносим. Лица уже просто не чувствую.
Было очень холодно. Стоял сорокаградусный мороз.
Русскому человеку не привыкать к морозам, и поначалу солдаты не обращали внимания на холода. Но температура упала сначала до десяти, потом до двадцати, и потом и до тридцати и сорока градусов. И начался ад - ад Зимней войны.
В такие морозы оружие замерзало, замерзали продукты питания, мёрзли руки и ноги. Если слишком обильно смазывалось оружие, оно становилось бесполезным, а если солдаты прикасались к винтовке голыми руками, на оружии оставались следы крови. Водители танков и автомашин на горьком опыте знали, что если не будут прогревать двигатели в течение пятнадцати минут каждые два часа, то аккумуляторы выйдут из строя. Войскам требовалось больше, чем обычно, продуктов, чтобы выжить. В лютые морозы человеческая кровь застывала. Холод способствовал остановке крови у раненых, но если человек долго оставался на морозе без перевязки, то скоро его плоть темнела, а из ран начинала сочиться зеленоватая жидкость, а это означало только одно - начинается гангрена. Финские санитарки, отправляясь на помощь раненым, набивали рот ампулами морфия, чтобы он оттаивал. У русских такого подобного не наблюдалось, так как военных медиков было мало, а часто и вообще отсуствовало. Большинство раненых солдат Красной Армии замерзали, напоминая статуи, сохранившие позы, в которых их настигла смерть. Сергей много раз натыкался на замёрших людей.
Войска русских оказались плохо подготовленными для ведения боевых действий в лесах, в условиях ужасного мороза и непроходимых дорог.
Но хуже всего были они - лыжники и «кукушки». Финские лыжники были как призраки – налетят и исчезнут. «Кукушки», снайперы, били очень метко, и их было очень трудно вычислить.
Несмотря на всё это, финские солдаты с искренним уважением и восхищением относились к своему русскому противнику. Его мужество и стойкость перед холодом и голодом, его беззаветность и безропотное подчинение дисциплине восхищали, а порой даже изумляли.*
Сегодня, в последние январские дни мороз крепчал. Тем не менее лётчики были в хорошем настроении. Метеосводка на завтра обещала повышение температуры.
- Теперь можно и повоевать, - сказал Сергей.
От мороза его молодое обаятельное лицо было кирпично – красного цвета, но даже сейчас Сергей улыбался. Он всегда улыбался.
- Эх, маманя, маманя, видела бы ты своего любимого сынка, - продолжал Сергей. – Но не увидишь, потому что я, выражаясь фигурально, повесил тебе лапшу на уши.
- Неужели получилось?
- Получилось. Если бы она узнала, что я здесь, она бы с ума сошла. Я свою мать знаю. Она у меня такая мнительная, такая переполошенная. Нет, лучше я её нервы поберегу. Незачем ей знать. Я и сам знаю, что неправильно поступаю, не говоря ей всей правды, но я же о ней беспокоюсь. Ведь правда, Георг, я о ней беспокоюсь? Я ведь правда хороший сын?