Страница 37 из 38
Вдруг оттуда из темноты до нас донеслись крики, вопли, лай. Жуткий дикий лай, мы остановились как вкопанные. Из криков мы уяснили, что кого-то из наших покусала собака.
Стало страшно. Посоветовавшись, мы решили обойти этот участок дороги. Спустились по тропинке куда-то между заборами и пошли задами огородов, ноги вязли в грязи, ничего видно не было. Кто-то предположил, что это была та очень злая собака, которая где-то здесь живет, ее держат на цепи и, видимо, она сорвалась и перепрыгнула через забор.
Мы забрели в тупик, и нам пришлось вернуться на дорогу с надеждой, что собака убежала и больше не нападет. Но собака не снаряд. Как только мы вышли на дорогу, на нас с ревом и лаем из темноты бежало огромное чудище!
Галя собралась было бежать, но я схватила ее за руку, и мы замерли на месте. Чудище подскакало, но притормозило в метре от нас и остервенело залаяло, и тут же переключилось на мальчишек: с перепугу еще пьяный Михеев схватил Алика, Алик Костю и они дружно повалились в канаву, не удержав равновесия, а Алик кричал: "Ой, укусила! Укусила!" Собака их облаяла, но не набрасывалась, и убежала. Убежала в ту же сторону, куда мы шли.
Перепуганные и протрезвевшие окончательно, мы снова пошли в обход. На этот раз по старой Лугининской дороге через пьяный мостик. Мне сказали, что если бы я этот мостик видела днем, я бы ни за что через него не пошла. Никто не знает, какие силы его держат. Видимо, те же, что и мой Сарай.
Но видно мостика не было. На ощупь ползком мы перебирались через нагромождение бревен, которые шатались. Где-то внизу журчала вода. Я придерживала одной рукой диктофон, чтобы он не вывалился из кармана в реку. Это была трудная переправа.
Теперь мы шли параллельно Молдину по полю. Когда мы удостоверились, что прошли достаточно, чтобы избежать новой встречи с собакой, мы свернули в прогон и вновь оказались в Олдино. Уже почти на выходе из деревне стоял дом с освещенными окнами, и какое-то скопление людей было на его крыльце. Это были Сашка, Сережка и согнувшаяся Ленка.
— Настю собака покусала! — взволнованно рассказал нам Сережка. — Она вся в крови!
Мы заглянули на веранду. Настя рыдала, ее успокаивала и обнимала Надя. На руке и на ноге у Кати были огромные раны. Кровь уже смыли. Через некоторое время пришел врач, сделал перевязки и дал успокоительное.
Мы все это время ждали на крыльце. Мальчишки обсуждали случившееся и план, как они убьют эту собаку. Лешка Михеев сказал:
— Хорошо хоть Настька пьяная была — не такой стресс!
Где-то раздобыли машину и отправили Настю с Надей и еще не очухавшуюся Ленку в Мануйлово.
А сами отправились пешком. Мальчишки свистели и орали всю дорогу, отпугивая кабанов, которые могли напасть из леса.
По пути я узнала о дяде Мише Нах…й-Б….ь.
— Его все так называют, — рассказывал Алик, — Просто — дядя Миша Нах…й-Б….ь! Если спирт надо или еще чего — всегда к дяде Мише Нах…й-Б….ь!
В половине четвертого утра мы вошли в Мануйлово.
Алина и Кристина пришли под утро.
А Оксана, как рассказывала, проплакала в кустах, но, собравшись с силами, пошла домой одна без приключений, и ей совсем не было страшно. Этот случай пополнит ее коллекцию странных историй.
На следующий день, в воскресенье на дискотеку никто из Мануйловских пойти не отважился.
Лёнька и гость из Прибалтики вернулись, не дождавшись конца дискотеки. Лёньке нужно было утром куда-то ехать, а прибалтийцу оказались чужды деревенские забавы.
Настя скрывала от бабушки, что ее покусала собака, пряча бинты под одеждой. Но Надежда Ефимовна все равно узнала. Как показывает практика, в деревне ничего нельзя скрыть — все всегда становится известно и общедоступно, даже тайные дневники.
У меня же появилась восхитительная аудиозапись...