Страница 35 из 38
(Эта система с кругами обуславливалась наличием только одного граненого стакана, одной бутылки лимонада для запивки и одного огурца на закуску)
— Давай, я! — сказала Оксана, — Я сегодня напиться хочу.
Ей дали стакан со спиртом в одну руку, в другую — бутылку лимонада. И все взгляды с любопытством и радостью уставились на нее.
— Ох, все закрывайте глаза — это рекорд мира! — Оксана выдохнула и заглотила водоспирт залпом. Вся скривилась, согнулась, зажмурилась, передернулась и принялась запивать.
— Кайф! — заявила Оксана, очухавшись и засияв. Все остальные, внимательно следившие за ее ощущениями и как будто сами их пережившие, тоже обрадовались, и еще больший поднялся ажиотаж возле бутылки, об Оксане тут же позабыли.
Оксана объяснила моему изумленному виду (я впервые присутствовала на детской попойке):
— Но я еще не пьяная! После первой никто практически не пьянеет! А я хочу напиться сегодня! Ох, как хочу!
— Зачем? — вопрос с моей стороны.
— Просто это здорово! Это весело! Мне уже весело! Но ты не пей — потом не отвыкнешь!
А между тем из бурлящей толпы возле Лёньки можно было различить следующие реплики. Алик с полным стаканом в руках кричал:
— Я не умею оставлять! Давайте выпьем на двоих!
Желающие тут же нашлись. И стакан продолжал круг.
Алина подначивала Галю:
— Галя, давай, пей!
— Я не знаю, если я буду, то немного! — сопротивлялась Галя, но слегка.
— Лёнька, налей Гале немного! (Норму бодяги для двенадцатилеток)
Стоял гул, одни уже чувствовали себя вполне пьяными, и дух опьянения распространялся на остальных. Никто не пропускал своей очереди. Все суетились возле Лёньки, как птенцы возле кормушки.
— Закусывай быстрее! Огурец где?
— Стой! Куда ты мне столько?
— Очередь соблюдайте! Все помнят, кто за кем пьет? — распоряжался Лёнька.
— Да, зачем я попробовала! Эх, я грешница! Не смотрите на меня! — сокрушалась Галя, крайне довольная собой.
Я спросила Алину, у которой уже были красные полусонные глаза, о ее самочувствие:
— Шатаюсь уже! Глаза косые! В голове там такое... — заплетающимся голосом промямлила Алина. Ленка ее подхватила:
— Знаешь, когда я пьяная я все понимаю! Веду себя как пьяная, но ситуация у меня под контролем. Просто, понимаешь, на дискотеке пьяным весело, а трезвым скучно! Скучно быть трезвым!
Пошел очередной круг, как у Данте, очередной круг ада, в который их утягивало.
— Где стакан?
— Я пью! Я пью! — кричала Ленка.
— Лёнька, налей мне-то! — просил Лешка Михеев где-то из-под ног Лёньки, — Я всего три стопки выпил!
— Налей мне! — кричали со всех сторон.
— Нет, Настька просила проследить, чтобы и я выпил! — отмахивался еще трезвый Лёнька.
— Корабли в моей гавани жечь... На чего-то там променяем билет! — запела Надя скрипучим воплем, тут же подхваченным еще парой голосов.
— Закройте рот, еп-твою! — перекрикивал всех Лёнька, — Кто не будет слишком пьяным, скажите Чистякову, чтобы он меня завтра в Починке встретил! Чистяков, б…ь! Чистяков, ты слышал?!
— Да, слышал я!
— Ты, б….ь, по фамилии Чистяков, не забыл, что я тебе сказал?!
— А я не пьяная! — говорила Ленка дереву.
Оксана стояла, подпирая бетонную плиту, и говорила мне:
— Ты если про меня что-нибудь писать будешь, ты не пиши, что я пьяная. Ни пила, ни курила. Не пиши только! Ладно?
Я пообещала не писать и пошла узнать, что случилось. Лешка Михеев, скрючившись, сидел на поребрике и отплевывался. Рядом стоял Алик и пояснял сочувствующим:
— ... и запил его спиртом! Ой, его колбасит теперь по-страшному!
— Кого?
— Лешку Михеева! Он спирт выпил — прыг! И запил его спиртом! Смешно получается! Он не знал, что это спирт. Думал, что вода. И как воду начал хлестать!
Действительно, смешно получилось. Подошел совсем раскрасневшийся Максим:
— Фу, б….ь, я больше пить не буду!
— А ты знаешь, для чего мы пьем? — принялся растолковывать мне Алик по своей привычке всем все объяснять. Но Максим его опередил:
— Чтобы веселее танцевать было! Ну, мы когда это танцуем на дискотеке, б…ь, это вообще, б….ь! Мы приходим, б….ь, пол зала занимаем, б….ь! Видят, б….ь, маныловские пришли, свистят, п…дят, б…ь! В общем, вообще, б….ь!
Дослушав Максима, я вновь вернулась к Оксане.
— Видишь значок? — показала мне Оксана. — Это Наталья Орейро! Я как она буду.
Теперь я догадалась, кого мне напоминала Оксана в своей красной кепке, надетой козырьком назад. Когда-то Оксана мне говорила, что она выучила песню Орейры из "Дикого ангела". Я попросила ее спеть. Она тут же запела, коверкая испанские слова русским плетущимся языком.
Я подставила диктофон ей под нос, и запись получалась довольно неплохая.
— У меня голова кружится! Все, во всю! Я вообще стоять на ногах не могу! — этими словами Оксана закончила выступление.
— Ночь на ладони! Нас не догонят! — кричала Надя, прыгая и пихаясь.
Не сосчитала, до какого круга Дантова Ада они допились, но мануйловская опьяненная делегация двинулась в клуб на дискотеку. Некоторые передвигались, как бычки, — вздыхая и шатаясь на ходу.
Клуб был деревянный, отдаленно напоминал Сарай. Кажется, раньше на его месте стояла церковь, а сейчас это была антицерковь — девятые врата.