Страница 5 из 7
…Они лежат на разложенном диване. Адам, оторвавшись от ласк, тянется к тумбочке за презервативом.
Сегодня можно в меня, - останавливает его Олечка интимным шепотом.
Точно?.
У-гу. Хочу чувствовать тебя еще ближе…
Она впускает его в себя.
Адам над ней, улыбается. Потом откидывает прядь с уха. Огромные глаза Олечки становятся еще больше.
Что это!? – вскрикивает она и делает попытку высвободиться. Но Адам, схватив ее руки, распинает на диване. – Это называется «полюбите нас черненькими». Я – сайман!
Он наваливается на нее всем телом.
…Олечка, недвижимая, лежит на диване, Адам, с сигаретой, - на кресле рядом. Он наблюдает как ее уши растут, острятся и покрываются щетиной.
Очнувшись, подружка сползает с дивана, припадает к его ногам и лобызает их.
Теперь уходи, - говорит он. – Ты знаешь, что тебе делать.
…В гулком кафельном морге двое людей – один в белом халате, другой в брезентовом переднике - стоят над обнаженной женщиной, лежащей на цинковом столе.
- Ну что, будем смотреть, Васильич? – говорит тот, что в халате: помоложе и с бородкой-эспаньолкой.
- Будем, – отвечает второй – постарше, сутулый и с длинными руками. Он вглядывается в труп с черным обожженным ртом. - Ну что, очевидный суицид... казалось бы…
- Почему: казалось бы? По мне – действительно: очевидный, - говорит бородатый.
- А по мне: так – нет.
- Это почему же, Васильич?
- А потому, Лешенька, что в кабинетах поменьше сидеть надо. Ты внимательно посмотри на ее рот.
Бородатый пропускает колкость мимо ушей и, склонив голову набок, вглядывается. – И что? Рот как рот. Вполне обожженый рот. Ничем не выдающийся.
- Э-э, а сколько у тебя трупов с такими отравленями было?
- Да не помню я, Васильич. Несколько - было.
- Вот именно – несколько. А где потеки вокруг рта? А? Они просто обязаны быть. А тут, ощущение, что эта дама пила кислоту, как сухое вино, не торопясь и мелкими глоточками, боясь попортить нарядную кофточку. А потом аккуратно поставила посудинку и легла и померла. А? - Васильич вопросительно смотрит на бородатого. – Соображаете, Лешенька?
- Ну может это и несколько странно, но объяснимо. Скажем у нее было очень мало кислоты, и к тому моменту как склянка должна была выпасть из рук, она уже была пуста.
- А болевой шок? Нелогично, Лешенька. Посмотри на ее рот. Вернее, на ее губы. Их почти нет. Это сколько же милилитров надо выпить, а? Нелогично, Лешенька, нет. Признай.
Бородатый озабоченно задумывается. – И что тогда? Криминальный труп, что ли? Кто-то залил ей кислоту насильно. Знаете, как в «Андрее Рублеве» свинец Никулину заливали?
- Не знаю, как там Никулину заливали, но тут что-то не так. Ладно, будем смотреть дальше. Кстати признаков изнасилования не наблюдается?
Они смотрят друг на друга, потом на живот женщины, опушенный черной курчавостью.
- Ну что ж, взглянем. - Длиннорукий склоняется над черными зарослями лобка, раздвигает плоть и через несколько секунд озадаченно разгибается. – Она девственница, Леша. Самая настоящая.
- Да? – поднимает брови бородатый. – Сколько ей лет, интересно.
Они вглядываются в лицо женщины.
- Я, думаю, не меньше тридцати, - говорит бородатый.
- Да. Морщинки вокруг рта… Примерно так, - соглашается длиннорукий.
- Если мысленно добавить ей губы и.., - бородатый склоняется и поднимает ей веко, - то получим очень даже привлекательную голубоглазую брюнетку. Которая целочка в тридцать лет, и которая пьет серную кислоту как сухое вино.
- Ну, не утрируй, не утрируй, юморист. Откуда ее привезли? Из квартиры? – спрашивает длиннорукий.
- Да нет, Васильич. Ее нашли на улице. Точнее, во дворе частного дома на Понизовского. Хозяйка дома вообще утверждает, что она ночью к ним в окно стучалась вот в таком виде. С таким вот ртом. Перепугала до икотки. Это ее соседка.
- Да? Странная история. А дамочка что, из тех, что принцев до последнего ждут? – спрашивает сам себя Васильич.
- А принц приходит и поит кислотой, - дополняет бородатый.
- Не романтик, ты, Лешенька…
6
Узкий коридор Дворца культуры офицеров, с дверями гримерных по бокам, забит разряженной молодежью.
Жорика Адам находит у входа на сцену. Угрожающе нависнув, тот что-то доказывает девице в купальнике.
Адам пробивается к нему.
Лицо Жорика красное от гнева. – Я тебя последний раз спрашиваю: «бюз» снимешь?
Девица, глядя в пол, отрицательно качает головой.