Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 9 из 27

 Он покрутил в руках пустую рюмку. Понимаешь, одна роковая ошибка и… всё. Вся жизнь пропала, а человек погиб… и за собой другого, ни в чём не повинного человека, потянул. В общем... я тебе расскажу об одном человеке, который… из-за которого…

 Есть категория людей, которые считают, что весь мир создан только для них и таких, как они. Это - человеки-разрушители. Они, походя, не думая о последствиях, разрушают, уничтожают всё на своём пути. Походя, ломают человеческие судьбы, в том числе и свою собственную…

Мой друг на несколько минут замолчал, по-видимому, вспоминал случившееся. А я, заинтригованный его словами, с нетерпением ждал продолжения. Ждал с надеждой, с нетерпением, с каким-то даже, откуда-то возникшим волнением, начала рассказа.  Во мне вновь проснулся давно не посещавший меня, писательский зуд. Мне показалось, что у меня даже пальцы зашевелились на руках, так хотелось открыть ноутбук и... работать, работать…      

 - Так ты обещаешь, Лев, что в течение года – ни-ни! А то у меня появится куча неприятностей,-  строго спросил Славка и заглянул мне в глаза, словно пытаясь прочесть в них ответ…

  - Я же дал слово. Давай, начинай рассказывать, не тяни кота за хвост! Я изнываю от любопытства…

   Взяв по бутылке холодного пива, мы пересели в кресла, стоявшие у не горевшего по случаю летней погоды небольшого камина и, откупорив, сделали по глотку «Жигулёвского» (ни я, ни Славка не признавали других сортов).  Я, ожидающе посматривая на друга,   приготовился слушать   рассказ, а он продолжал молчать.

- Сла-ва-аа…

- Не мешай, дай сосредоточиться.

Прошло не менее пяти или семи минут в молчании, прежде чем мой друг заговорил.

 





                                                                *   *   *

В  дежурной части районного отдела полиции раздался телефонный звонок и, перепуганный до смерти, женский голос, торопясь и захлёбываясь словами, сказал, что в соседней квартире прозвучали хлопки, похожие на выстрелы из ружья, а перед этим слышался громкий разговор и женские рыдания. Пожалуйста, взволнованно добавила звонившая, приезжайте побыстрее, там что-то случилось!
  Уточнив адрес, оперативная группа выехала на место  предполагаемого  происшествия.

Да,  женщина,  оказавшаяся соседкой и позвонившая  в  дежурную часть РОВД, оказалась права. В трёхэтажном доме № 7, расположенном в третьем линейном переулке, в одной из квартир обнаружили два трупа – пожилого, элегантно одетого, совершенно седого мужчины и молодой, лет двадцати двух-двадцати пяти, красивой, светловолосой женщины. В руках мужчина сжимал двуствольное, сделанное по заказу, дорогое  ружьё двенадцатого калибра с пустыми гильзами в стволах.
         На первый взгляд женщина была застрелена с близкого расстояния, почти в упор, а у мужчины была разворочена затылочная часть головы.

        Трупы лежали на ковровом покрытии, рядом. Их позы…, даже без заключения экспертов было видно, что мужчина первым выстрелом (если никто другой не стрелял, а это сделал именно он) тяжело ранил женщину в грудь, а затем лёг рядом с ней, обнял и выстрелил в себя. И у женщины, и у мужчины ранения были тяжёлыми, несовместимыми с жизнью… - Это и без эксперта было понятно.

Я с увлечением, ловя каждое слово, слушал рассказ своего друга и даже забыл о пиве. А он, вероятно захваченный воспоминаниями, казалось, в подтверждение своих слов, покачивал головой и тихим голосом продолжал рассказывать о произошедшей в квартире трагедии.

 Славка рассказывал так красочно и с такими подробностями, словно во время трагедии сам присутствовал или находился где-то рядом.


                                                                         *    *    *

Несмотря на своё обещание ради рассказа отказаться от Славкиной ухи, мы всё же побывали на Дону и наловили рыбы, и поели, приготовленную по его рецепту «Пищу Богов».  
   Действительно, пахнущая свежей рыбой и чуть-чуть дымком, уха была восхитительна и я, изголодавшись по такому деликатесу, уписывал её так, что за ушами трещало. А мой друг, с хитрецой посматривая на меня и видя, как я расправляюсь со второй порцией его знаменитейшей ухи, лишь озорно щурил глаза и слегка посмеиваясь, приговаривал:

 - Ешь, ешь писатель, когда ещё такой ушицы похлебаешь.