Страница 125 из 133
Ласточка поднялась, моргая. Она спала на чьих-то сложенных плащах, накрытая другими плащами, тепло укутанная... Почти сутки!
- Где милорд?
- А забрал его господин рыцарь один. Не королевский, а другой. Черный такой, в синем плаще. Он еще Лаэ бедного ударил. Не до смерти, но все равно бедняжку в госпиталь унесли. Господин милорд, дай Бог ему вечного здоровья, сказал господину рыцарю, чтоб не трогал Лаэ. Мол, Лаэ - его человек. Так и сказал! И велел позаботиться о нем, чтоб, значит, в госпиталь снесли. Я к нему заходила, он уж в себя пришел. Лаэ, хотела сказать, не милорд. А лаэного отца убили, да. И всех найлов переубивали, один Лаэ остался, и милорд сказал, что он его человек.
Ласточка посмотрела на спящую кроху. Если она и будет похожа на Кая, то потом когда-нибудь. Сейчас это был просто маленький червячок с личиком альрауна.
- Еще господин милорд велел мне тут сидеть, - тараторила Ланка. - Еды горячей прислал. Велел тебя не будить. Я и не будила, а ты почти сутки проспала.
Милорд заботлив, как всегда, и помнит даже о последней своей слуге.
Рядом с камином, на куче торфа лежали разрозненные листки пергамента. Ласточка подошла, подобрала несколько листков.
- Ты что... огонь ими разжигала?
- Так милорд не взял это, бросил. - Ланка тут же напряглась, стала защищаться. - Я не знала, что тебе нужно! Ты же их милорду отдала, а милорд бросил!
Ласточка подобрала оставшиеся листочки, сложила их и сунула за пояс. Она сама не знала, зачем их подбирает. Знала только, что не хочет, чтобы их уничтожили.
- Ты куда? - Ласточка подошла к двери. Дверь оказалась не заперта, просто плотно прикрыта. - Рань же несусветная. Спят все.
- Мне надо во двор.
Ласточка вышла на темную галерею, пожалела, что не взяла света, но возвращаться не стала. Внизу, в большой зале, горел один или два факела - достаточно, чтобы не сломать на лестнице шею.
Снаружи было пусто и тихо. Небо только-только начинало сереть над кромкой стены, вычищенные камни двора покрывала пленка инея. По стене, от фонаря к фонарю бродил часовой. Все ветошные халупы снесены, кучи мусора выметены, Вереть словно сбросила шелуху, сделалась строгой и простой северной крепостью. Под стеной донжона, где раньше торчала на шесте кобылья голова, остались только седые от инея камни.
У конюшен, уткнув в землю свежетесанные оглобли, стояла телега. На телеге возвышалась клетка, железная, в мокрой ржавой коросте. Ласточка однажды видела эту клетку - ее сняли со столбов посреди деревни, когда королевская армия вошла в Белые Котлы. На тот момент содержимым клетки были залитые смолой останки командира верейского гарнизона. Сейчас внутри было пусто.
Ласточка подошла к воротам. Целые, висят ровно, тараном в них, похоже, не били. Запертые. Скрипнула дверь караулки.
- Кто такая, чего тут шастаешь? - голос простуженный, но не сонный. - Ба! Ласточка! Живая! Вот уж не гадал тебя снова увидеть!
- Фетт Одноухий. - На болотах, когда мостили гать, Фетт едва не стал еще и Одноногим, рубанув себя топором по колену. - Взаимно рада видеть тебя живым. Меня с милордом вместе схватили. Я смотрю, ворота целые?
- Дык! - солдат поглядел на ледяной туман, обесцветивший двор, натянул капюшон поглубже. - Кхе-кхе! Не видала, что тут творилось?
- Проспала. - Ласточка развела руками.
- Во даешь! Я думал, разбойничьи завывания аж в Стерже слышны были. Кхе-кхе! Пойдем в тепло, посидим, побалакаем?
- Насиделась в четырех стенах, Фетт, не хочу под крышу. Извини уж.
Солдат откашлялся, сплюнул и махнул рукой:
- Ладно, отдышись. Я тож с тобой проветрюсь. - Он оперся спиной о ворота, перенес вес с раненной ноги на здоровую. - Слышь, что говорю-то! Выли они, как черти, уши закладывало. Мы еще подойти не успели, как они открыли ворота и выкатились кучей, на мосту прям с рыцарями нашими и сшиблись. Не сиделось им, бесноватым, за стенами. Кхе-кхе! А Вентиска ихний - наперед всех, на сивой кобыле. Видать, дъявол у него на плечах сидел, потому как честное железо паскуду не брало. Но сэн Мэлвир все одно покруче оказался. Наехал на него, да и вышиб из седла одним ударом, прямо в ров! Кхе-кхе! И, слышь, сам за ним спрыгнул, с моста-то, и вколотил погань такую в грязь по самые уши.
Ласточка смотрела Одноухому прямо в рот, на щель между желтыми передними зубами, широкую, мизинец просунешь. В зубах прорешка, твердила она про себя, не разгрызть орешка. В зубах прорешка... Смотреть солдату в глаза было невыносимо.
- И, слышь, такое дело, - увлекся Одноухий. - Как только сэн Мелвир нелюдь прибил, так вся его банда разбежалась, как тараканы. Вот прям сразу и побежали, ты представь. Кхе-кхе! Токо найлы до конца дрались, все полегли. Да они не бандюки, говорят - рыцари настоящие.
- Прибил?.. - Ласточка услышала свой голос с опозданием.
- Прибил, да не до конца. Приказ же королевский - живым в Катандерану привезти. Ноги сэн Мелвир ему перешиб, да велел в железо заковать и запереть покрепче, а поутру уж повезут. Кхе-кхе. Клетку приготовили, во-он она стоит, дожидается.
Ласточка послушно повернула голову и стала смотреть в угол двора, на ворота конюшен.
- А кто повезет? - спросила она безразлично. - Сэн Мэлвир?
- Не, сэн Мэлвир тут пока останется, и сэн Марк тоже, шушеру по болотам отлавливать. Разбежались, говорю, в разные стороны. А десятка два по речке на лодках ушли, увел их кто-то из разбойничьих командиров. - Одноухий опять раскашлялся, отхаркался и сплюнул. - Лорд Гертран в Стерж поедет, а с ним сэн Вито Элспена и сэн Ворран. Они Вентиску дальше в столицу повезут.