Страница 44 из 64
Дагрун замолчала, подобрала несколько веточек полыни с пола и бросила в огонь. Потом погрузила пальцы в ковшик с отваром, брызнула на камни очага. Пар. Священный пар. Шаманка хочет показать ему что-то важное. Просто так не позвала бы, не отвлекла конунга от дел.
Валь прикрыл глаза, вдыхая горький травяной запах, затем снова взглянул на огонь. Рысь, большое призрачное животное, трясла головой, как будто была ранена, и шипела беззвучно, открывая широкую пасть. Откуда-то из углей выползла юркая быстрая змея и обвилась вокруг шеи рыси, закачалась словно в смертельном танце. Ястреб камнем упал из-под потолка хижины прямо на спину рыси, расправил крылья и угрожающе раскрыл клюв. Не думать… Не думать… Смотреть, видеть, запоминать…
Вторая рысь появилась на миг, снова спряталась в огонь, а на её месте оказалась ворона. Она попыталась напасть на троицу, клевала и била крыльями, но ястреб и змея защищали рысь, не давали подобраться близко. Валь нахмурился. Вторая рысь неожиданно прыгнула из огня и наступила лапой на ворону, прижав её к земле. Птица лишь трепыхалась, беспомощно хлопала крыльями, но не могла освободиться.
С резким шипением из огня вырвался клуб пара, пряча животных, и Валь очнулся. Шаманка брызгала отваром, приговаривая слова благодарности на древнем языке северян, а потом махнула рукой. Дымка испарилась, словно её и не было никогда, в хижине снова стало сумеречно и легко дышать.
Дагрун взглянула на Валя тёплыми серыми глазами и хрипло сказала:
— Духи желали говорить. Услышал ли ты их, сын, увидел ли послание?
— Увидел, Дагрун. Но не понял его.
Шаманка засмеялась, тяжело поднимаясь на ноги:
— Пойдём, конунг, пойдём на воздух. В последнее время мне трудно разговаривать с духами, они неохотно показывают мне тайны будущего и прошлого.
— Дагрун, вы устали? — Валь поддержал мать под руку, помогая выбраться из хижины. Женщина подняла лицо к холодному северному солнцу, распрямила спину, как работница после жнивы, упираясь руками в крестец. Потом покачала головой:
— Время передать место молодой провидице. А мне пора на покой. Я вырастила вас — шаманку, конунга и воительницу, теперь вам придётся провожать меня к предкам.
— Во имя духа Торстейна, Дагрун! Не говорите так! — рассердился Валь. — Вы ещё молоды и полны сил. Отдохните, не мучайте себя лекарской работой. Вилма займётся врачеванием, будет с радостью общаться с духами, она и так проводит слишком много времени в Мёртвой роще…
— Молчи, сын, — Дагрун легонько шлёпнула его по руке, смеясь хрипло и заразительно. — Дашь ты мне помечтать о том моменте, когда я встречусь, наконец, с любимым мужчиной?
Валь улыбнулся, нащупав под рубашкой амулет двадцать седьмого ариго. Ариго Армера, медведя Ностра-Дамнии. Отца, которого он никогда не знал. Мать любила многих мужчин в жизни, но любимым называла всегда лишь одного: того, с которым никогда не жила и не делила быт.
Лёгкий шорох в голове заставил его насторожиться. Тихо шепнул голос Вилмы: «Брат, ты нужен мне».
«Иду, сестра,» — ответил он мысленно и обратился к матери: — Вилма ждёт нас, пойдём, матушка?
— Вилма никогда не зовёт без надобности, — вздохнула шаманка. — Дух Торстейна, что она приготовила нам в этот раз?
Мёртвая роща находилась на востоке от города. Валь не слишком любил туда ходить — слишком черны были голые стволы и ветви некогда весёлых зелёных берёз. Легенды говорили, что духи предков решили больше не жить поодиночке в каждом доме северян, собрались в роще и выжгли её в один момент, сделав местом, куда все могли прийти и помолиться им. Вилма проводила здесь большую часть своего времени, чувствуя себя как дома между обугленными деревьями. Но эта девчонка с самого детства была странной, «не такой». И матушка сначала страдала от слишком сильной отстранённости младшей дочери. Потом успокоилась, приняла, увидела необычную судьбу.
Вилма стояла у чёрного столба, когда-то бывшего берёзой, обнимая его, подобно верной возлюбленной. И молчала, глядя на палки ветвей, вверх, сквозь них, на серое северное небо…
«Брат мой, духи обещали мне, что войны не будет!»
Стальные кинжалы глаз вонзились в его сердце. Войны не будет! Войны не будет… Какое доброе известие! Гора с плеч. Но духи никогда не дают милости просто так. Что же они хотят за это?
«Ты умён, мой брат, ты всё понимаешь. Мы должны спасти Новый мир».
«Кого на этот раз, Вилма?»
«Фера».
Тяжкий вздох сорвался с губ сестры, и тут, не успел Валь возмутиться, в голове зазвенел ещё один голос — дальний, тревожный.
«Валь, Вилма, грядут смутные времена! Наш брат в беде! Мы поймали человека из Старого мира, думали, он шпион, но этот человек рассказал страшную вещь про Алису!»
— Рысь… — пробормотал Валь. — Вторая рысь — это Алиса.
— Сын мой, ты говоришь о нострадамнийской ариготте?
— Ох, матушка, чует моё седалище, что нам снова придётся спасать Ностра-Дамнию, — вздохнул Валь. — Во что ввязался Фер на этот раз?