Волчья ягода

— Развлекаешься!?

Неожиданный голос Елизаветы Петровны заставил вздрогнуть и кинутся к оброненной ночнушке.

— Ззздравствуйте! — ускоренно одеваясь, я попыталась приветствовать старушку.

— И тебе не хворать! — уперев руки в бока, Елизавета Петровна с улыбкой смотрела на меня. — Выспалась?

— Да! — ответила я, немного не понимая к чему такой вопрос. Все же бросив взгляд на окно, убедилась, что еще рань несусветная. На всякий случай, глянула в телефон. Точно, шесть утра.

— Женя, Женя, ну и напугала ты нас! — Женщина прошла в глубь комнаты. Ты четверо суток в себя не приходила.

— ?!!

Напрягая память, я попыталась что-то вспомнить. Перед глазами тут же замелькали какие-то немыслимые образы: лес, камни, мама, столп огня в небо… Но ведь это просто сон! Или нет?

— В тебе сила проснулась, дочка! — как что-то само-собой разумеющиеся бросила Елизавета Петровна, усаживаясь на краешек кровати и слегка отодвигая одеяло.

— Какая сила?!

— Ведьмовская, само-собой!

На что я просто рассмеялась, но смех стих, стоило только посмотреть в лицо, сидящей на кровати женщины. Что-то изменилось в нем с нашей последней встречи. Хотя… вроде все то же самое! Нет. Сияние? Точно! Оно самое! Точно такое же, как у меня несколько минут назад, когда я с ума сходила!

— Но! Какая из меня ведьма? — я все еще пыталась отшутиться.

— Сильная, Евгения, сильная! — ответила Елизавета Петровна, глядя мне в глаза. — И потомственная.

— Но… — я хотела ответить, что не было в нашей семье ведьм, а потом вспомнила бабушку Аглаю, и других женщин нашей семьи… — Бред! Ну были в нашем роду знахарки…

— Не знахарки, дочка, не знахарки, а Белые ведьмы!

— Белые?

— Одевайся и спускайся в низ! Тебя нужно сначала покормить, а потом уж мы с тобой поговорим. Теперь нам много придется общаться, дочка. — Елизавета Петровна встала и быстро вышла из комнаты. — Егор уехал, а Настёнка еще спит, так что нам никто мешать не будет! — бросила она, прежде чем за ней успела закрыться дверь.

И что это только что было!

Но тут мой желудок издал характерный звук, намекая, что старушка в некоторых вещах все же права. И я бросилась в ванную.

Выйдя из комнаты, я первым делом отправилась к дочке. Я даже не сомневалась, открывая дверь в не знакомую для меня комнату, что там я найду свою малышку. Но даже не удивилась. Просто еще один заскок в моей сегодняшней ненормальности.

Моя крошка мирно спала, положив ладошку под щечку и высунув из-под одеяла ножки. От этой картины душу омыла теплотой и нежностью. Стараясь не шуметь поправила на Настёнке одеяло, укрыв маленькие ступни. Только по опыту знала, не пройдет и минуты, Настя вновь их высунет. Что и случилось, не успела я дойти до двери. Мне оставалось лишь улыбнуться и прикрыть аккуратно дверь.

На кухне Елизавета Петровна споро выставляла на стол угощения. Причем в таком количестве, словно завтракать соберется как минимум человек десять. При этом она умудрялась еще и печь блины.

— Вы кого-то ждете?

— Нет. С чего ты взяла? — удивилась бабушка Егора.

— Ну, тут как бы на целую роту бравых солдат!

— Это я по привычке… — махнула она рукой, — да и ты небось голодная. Вон сколько сил потратила… Садись давай и не стесняйся… Я, как сейчас помню, готова была слона съесть после своего первого выброса.

— Так это был не сон?

— Евгения, давай ты поешь, а потом я тебе все расскажу. Договорились?

— Хорошо!

В какой-то мере Петровна оказалась права, и я с удовольствием умяла столько, сколько не ела еще никогда.

— Ну, а теперь поговорим! — Выключив плиту, Елизавета Петровна вновь наполнила мою чашку чаем, в этот раз сделав и себе и присела на соседний от меня стул.

Егор нашел нас на берегу речки. Она оправдывала свое название — «Студёная». Да только местную детвору это нисколько не заботило, они с удовольствием барахтались в совсем не по-летнему холодной воде. Еще раз доказывая мне слова Елизаветы Петровны — мы в стае оборотней. Я бы могла не верить словам женщины, посчитать все это больным бредом свихнувшейся старухи. Но… почему-то поверила… А сейчас воочию наблюдала, как несколько мальчишек ловко перекинувшись в волков, наступали на Дмитрия Кожевина и мою Настю. И когда только я успела отвлечься!

Но вмешаться и отогнать наглую мелюзгу я не успела. Дима сам перекинулся в волка, и заслонив собой Настёнку с рыком двинулся в сторону мальчишек. Медленно наступая на них. Не прошло и секунды, как нападающие, низко склонив морды и тихонечко скуля, признали свое поражение и стали так же медленно пятиться назад. Еще бы! Волк Настиного защитника был на порядок выше и крупнее обидчиков. Мне самой стало не по себе! А Настя как ни в чем не бывало подошла к своему заступнику и положила ладошку на холку зверя.

— Настя, нет! — только и успела выкрикнуть я.

На что дочь повернулась ко мне и спокойно произнесла:

— Мама, это же мой Дима!

— Он сейчас не Дима! Он дикий зверь!

При этом «зверь» посмотрел на меня так осуждающе, что где-то на задворках моей совести тихонько заскребли кошки. Но затолкав их в самые глубины своего сознания, грозно посмотрела на «Диму».

— Вот обернется твой Дима обратно, тогда и будете играть.

— Мам, но как он обернется! — точно так же осуждающе посмотрела на меня дочь, стрельнув при этом на обрывки одежды на песке. Во взгляде дочери так и читалось: «Мам, думай прежде чем говорить!» — Мой Дима меня не обидит в любом обличье! Правда ведь, дядя Егор! — последнее она произнесла уже глядя мне за спину.

— Правда, правда, малышка! — раздался позади меня голос деверя, от которого по моему телу толпами, толкаясь и сбивая друг друга, поскакали мурашки. — Твой со всеми потрохами. Здравствуй, Жень!

Последнее было произнесено уже мне в затылок. Егор подошел так близко, что я ощущала не только хвойный аромат этого мужчины, но и тепло его большого и горячего тела. И только чудо останавливало меня от того, чтобы чуть податься назад, прислониться и узнать, каково это… быть в объятиях чужого, но такого желанного мужчины.

И это… Это слишком для меня!

Собираю всю силу воли, чтобы сделать шаг вперед. И… просто впечатываюсь спиной в твердую горячую скалу позади себя. Егор утыкается носом в мою макушку сильно и шумно вдыхая.

— Я так испугался за тебя, Жень! — прошептал он, обдавая горячим воздухом

А я дала себе ровно две секунды… Две секунды запретных объятий, а потом оттолкнувшись, развернулась лицом к Егору.

Вот только Глава стаи Бутурлиных, или, как здесь его называли — Альфа, отпускать меня не спешил. И развернувшись, я так и осталась в кольце его рук, сделав наше положение еще более двусмысленным.

Но Боже! Каким правильным казалось мое место в этом горячем кольце рук!

— Игорь звонил? — спросила, немного надавив ладонями на грудную клетку мужчины и, с извращенным удовольствием наслаждаясь гулкими ударами большого сердца.

— Нет.

Егор правильно понял мой посыл, но отпускать не спешил. Он выпустил меня из кольца рук, чтобы тут же накрыть своими ручищами мои ладошки на своей груди.

— Мне нужно в Москву!

Я даже не успела закончить, Егор тут же ответил, пряча за словом звериный рык:

— Нет!

— Но ты не понимаешь! — все же оттолкнулась я от него и, отвернувшись, взяла себя за плечи, — Я не могу сидеть здесь, пока…

Я не могла сидеть рядом с ним, я… Меня пугали мои желания рядом с этим мужчиной. Я — всю жизнь считавшая себя правильной, порядочной женщиной, очень, очень любящей мужа! А сейчас, когда Игорю так нужна моя поддержка, я с ума схожу рядом с его братом! И когда только я успела так скатиться!?

— Женя, — голос Егора смягчился, а сам он вновь оказался непозволительно близко, беря за плечи и разворачивая меня к себе.

Почти минуту он пристально вглядывался в мое лицо, ища в нем только одному ему известное что-то. А я? А я наслаждалась теплым взглядом медовых глаз, прямым носом, бровями вразлет… Смотреть ведь не зазорно! Просто смотреть, не претендуя больше ни на что