Волчья ягода

— Но может он боялся мне признаться? — думать о том, что для любимого мужа, всегда была чем-то вроде сожительницы, было не очень приятно.

— Может и так! — о чем-то задумалась Петровна. — Кто ж его знает, вот встретишь и узнаешь! Решать то вам теперь в троем…

— Это что же получается, я теперь двоемужница!? — у меня в голове никак не укладывалась мысль.

— Скажешь тоже! — хохотнула Петровна, — По нашим законам ты жена Егора, и точка!

— Ага! А по документам — Игоря!

— Филькина грамота — твои документы!

Мы пару минут просидели в полнейшей тишине. О чем думала Елизавета Петровна, я не знала. А вот я раздумывала, что, как там говорится, без меня меня женили? То есть замуж выдали! И как ко всему этому теперь относится. Что я Игорю скажу? Хотя с чего это я должна оправдываться? Это он должен был мне свое «тавро» поставить! И чего не поставил? Так «высоко» ценил? Или все же боялся признаться? Мое отношение к мужу (именно к мужу. Воспринимать мужем Егора у меня пока не получалось, от слова совсем) менялось в доли секунды.

— Ладно! Приедут мужчины, сядете рядком и поговорите по-человечески! Чего сейчас то голову забивать… Лучше я тетрадочку свою принесу и позанимаемся. Согласна?

Мне оставалось только кивнуть, накручивать себя еще больше и правда не стоило.

Петровна вышла и через пару минут принесла фолиант в кожаном переплете, что по-простецки именовался «тетрадочкой». Большую Советскую Энциклопедию видели? А теперь представьте два тома вместе. Водрузив его на стол, она с предвкушением посмотрела на меня.

— Елизавета Петровна, — спросила я, вспомнив то, о чем забыла спросить в прошлый раз. — Вот Вы говорили, что Белые ведьмы — это те, кто берет силы у самой природы, а Черные — используют людей и их энергию. А почему они… почему они тоже у природы не берут?

— Понимаешь, Женечка, — старушка замолчала, обдумывая дальнейшие слова, — Когда ведьму кто-то сильно обижает… Так сильно, что хочется только мстить, да в душе не остается ничего светлого местечка, все чернотой занято…Тогда перегорают каналы, связывающие нас с природой… И ведьма уже не может черпать силы от нашей матушки-землицы, не делится она с ней. А потребность в ворожбе никуда ж не девается… Вот и остается им впитывать энергию людей. Только от этого душа у Черной ведьмы еще больше черствеет… счастливые небось по колдунам то не ходят. Все больше обездоленные, да озлобленные…

— Но ведь Вы говорили, что есть целые кланы?

— А это, Жень, все та же опера! Вот народится у Черной ведьмы дочь, чему она ее будет учить? Добру? Если сама уже без злобы не может. Как, по-твоему то разумению?

— Нет.

— То то и оно, что нет. А коль не очерствеет душа у девочки до принятия силы… — тут Петровна замолчала, повернувшись к окну, — в лучшем случае выгоняют из клана. А в худшем, тебе, Женечка, лучше и не знать! Ну все, хватит лирики, давай заниматься! К вечеру Тимофеевна придет, будешь силушку свою учиться помаленьку выпускать. А мы подстрахуем. Боюсь, одна с твоей силой то не совладаю!

Стоило только Тимофеевне прийти, как Петровна повела нас на речку.

— А что зря силушки то пропадать! Егорка завтра уезжает, так что обережный камушек ему будет в самый раз!

Тимофеевна, пышная румяная женщина, про таких на Руси говорили «кровь с молоком», тут же согласно закивала:

— И не говори, Петровна! Лучшего оберега, чем созданного своей Парой для волка и не сыскать!

Мне же оставалось только согласиться и покорно отправиться на речку. С нами тут же увязалась Настя и ее теперь уже постоянный спутник — Дима.

— Ничего, Малой полезно с мальства то ведьминному разумению учиться. — одобрила желание Настёны Петровна.

Только повела нас бабушка Егора не на Студёную, а шустро завернула в сторону леса. Где через полчаса быстрой ходьбы мы вышли на берег небольшой речушки. Купаться здесь точно было невозможно, разве что ноги промочить. Шириной от силы метра два речушка была не глубока. Но прозрачная кристально чистая вода стремительно бежала по камням.

— Ну, чего встала? — шикнула на меня Петровна, — иди камушек ищи!

— Какой! — не поняла я.

— Какой приглянется. — пожала плечами бабушка и стала стелить на траву захваченный с собою плед.

— Женя, скинь обувку, войди в воду и думай об Егоре. Камушек сам найдется! — пожалела меня Тимофеевна, доставая из своей сумы пироги.

Последовав совету доброй женщины, я аккуратно разулась. Бросив взгляд на примостившихся на пледе детей и двух ведьм боязливо ступила в воду. Вода хоть и была холодной, но оказалась не такой студеной. Вечер сегодня был теплым, а день еще не сдал свои права ночной темноте, солнце только стало клонится к горизонту, отбрасывая розово-алые лучи. Вода ласково сомкнулась на моих лодыжках, принимая меня словно родную и щедро делясь энергией.

— Спасибо! — поблагодарила я. Не знаю почему, но речка ощущалась чем-то живым и разумным. — Помоги найти камушек. — попросила я.

Тимофеевна советовала думать об Егоре, но я не могла сосредоточиться только на нем. В мыслях всплывал и Игорь тоже. И мне отчего-то казалось, что ему оберег нужнее. То, что речка меня поманила вверх я почувствовала нутром. «Идем с нами, сестра» словно прошелестели волны. И я с изумлением наблюдала, как небольшой поток повернул вспять. Остальные волны, как и положено, текли вниз и только полоска более темной водицы текла, нарушая все законы физики.

Стоило завернуть за излучину, как ведущая меня волна схлынула на берег. Приглашая. Оказавшись на берегу, развернулась к речке. Волны, продолжали ластиться, подкатывая к пальцам ног. Я нагнулась, вытянув обе ладошки к воде, и в них тут же уткнулись два камушка. Оба голубых с более светлыми прожилками, словно из одного куска породы. Отличались камни лишь формой. Камушек в левой руке был очень похож на голову волка, а в правой — имел правильную овальную форму, вот только переплетение прожилок в нем было кольцевидным, расходящимся от центра. И казалось, что это не камень, а загадочное око с почти черным центром — зрачком и голубой радужкой. Кому принадлежит какой камень догадаться было не трудно.

- Спасибо! — поблагодарила речку, зажала камни в кулаки и в припрыжку, как в детстве, понеслась по берегу к остальным.

— Покажи! — с предвкушением попросили ведьмы.

И я разжала руки.

— Ох и хитра ты девонька! — поцокала языком Петровна, — и про Игоря не забыла?

— Не смогла!

— Ну что ж, будем плести два оберега. Люба, ты тесьму взяла?

— Обижаешь, Петровна. — ответила Тимофеевна, доставая из котомки клубок тонкого черного шнура. — Идем, Евгения, солнце садиться, а нам еще два оберега плести.

Плести оказалось не трудно, а вот вплетать в работу солнечные лучи, игривый ветерок, да слова заговора, добросовестно переписанного старушкой, скрепляя все это своей силой было той еще задачкой. Но отрешившись от всего и представляя лица Егора и Игоря, я вроде бы справилась.

Так что, солнце еще не успело скрыться, а у меня уже было два кулона. Плела бы вручную — до утра бы не закончила, но с магией все намного быстрее.

И даже не спалила все вокруг, как по началу боялась Елизавета Петровна.

— Хороша девка! Быстро учится. Хорошая Луна придет тебе на смену Петровна! — услышала я слова Смирновской ведьмы, сказанные шепотом на ухо бабушке на обратном пути!

— Тьфу, тьфу! Не сглазить бы! — Елизавета Петровна боязливо оглянулась на меня, идущую шагов на десять позади них. Настя с Димой убежали далеко вперед, а я любовалась окружающей растительностью, то и дело вспоминая растения, что еще в детстве показывала бабушка. После принятия силы, я стала вспоминать ее ненавязчивые уроки, стоило лишь увидеть какое-нибудь растение. Вот и сейчас я сделала вид, что меня очень заинтересовал, растущий недалеко от дороги кукушкин лен.

Но зарубку узнать кто такая Луна все же оставила.

Глава 10

Женя

Егора вечером мы так и не дождались.