Страница 38 из 129
- Что? - Он не скрыл своего изумления. Один пес завозился во сне и приоткрыл карий глаз. - На севере? На границе с владениями Горланда? Но Горланд - не друг Дракону.
- И мне тоже, - кивнул я. - Он гордец, и между его домом и домом моей матери старая вражда. Но ведь с тобой он не ссорился?
- Нет, нет! - горячо ответил Хоэль тоном уважения одного бойца к другому.
- Так я и думал. Поэтому от Горланда не приходится опасаться набегов на твои владения. Ну а кому могло бы прийти в голову, что я помещу мальчика в такой близости от Горланда? Что изо всей Бретани я изберу место в одном полете стрелы от Утерова врага? Нет, там он будет в безопасности. Там я смогу оставить его спокойно. Но это не значит, что я не обязан тебе благодарностью от всей души, - с улыбкой добавил я. - Даже звезды по временам нуждаются в помощи.
- Рад это слышать, - смущенно буркнул Хоэль. - Нам, простым смертным королям, приятно сознавать, что мы тоже причастны к важным делам. Хотя ты и твои звезды могли бы, кажется, немного облегчить нам работу. Разве в неоглядных лесах, что тянутся отсюда на север, не найдется для мальчика иного укрытия, чем только на самой границе?
- Может быть, и нашлось бы, но там у меня есть верный дом. Дом единственного на обе Британии человека, который точно знает, что нужно ребенку в первые четыре года жизни, и будет заботиться о нем, как о своем родном дитяти.
- Женщина?
- Да. Моя кормилица Моравик. Она родом бретонка и когда в Камлахской войне разорили Маридунум, оставила Южный Уэльс и вернулась на родину. Ее отец содержал таверну в местечке под названием Колль. Состарившись, он нанял себе помощника по имени Бранд. Бранд был вдов, и Моравик вскоре после приезда вышла за него замуж, ну просто чтобы все у них было по-божески... я имею в виду не только хозяйство, так как хорошо знаю Моравик... Там они живут и теперь. Ты, наверно, не раз проезжал их тихую таверну, хотя вряд ли когда останавливался в ней - она стоит при слиянии двух речек у моста. Бранд - отставной солдат твоего войска и добрый малый и, конечно, делает все, что Моравик ему велит. - Я улыбнулся. - Не знаю мужчины, который бы ей не подчинился, разве что, может мой дед.
- М-м, да, - все еще с сомнением протянул Хоэль. - Помню эту деревеньку. Кучка домишек у моста, только и всего... Как ты говоришь, мало кому придет в голову искать там королевского наследника. Но таверна, придорожный постоялый двор? Разве одно это не грозит опасностью? Когда столько народу - и Горландовы люди тоже: ведь сейчас перемирие - проезжает мимо и останавливается в ней?
- Да, и потому никого не удивит, что туда начнут наведываться люди от тебя или от меня. Мой слуга Ральф останется там охранять мальчика, но его нужно будет оповещать о событиях в Британии, да и сам он должен будет время от времени отправлять известия тебе и мне.
- Да. Я понимаю. А как ты его туда доставишь?
- Никто не обратит внимание на странствующего арфиста, зарабатывающего в пути на пропитание своим искусством. А Моравик уже загодя распустила слухи, которые объяснят внезапное появление Ральфа с младенцем и кормилицей. Будет считаться, если кто спросит, что Бранвена приходится Моравик племянницей, что, служа в Британии, она родила от своего хозяина и хозяйка вышвырнула ее из дому; но хозяин дал ей денег на дорогу и подрядил странствующего певца со слугой, чтобы отвезли ее в дом к тетке. А там певцов слуга решит оставить свое место и поселиться с молодой женщиной.
- А сам певец? Сколько времени ты там пробудешь?
- Не дольше, чем пробыл бы настоящий странствующий певец, а потом снова пущусь в странствие, и все обо мне забудут. К тому времени, когда недруги спохватятся и вздумают разыскивать Утерова сына, им его уже не найти. Бранвену никто не знает, а ребенок - обыкновенный ребенок. В любом доме таких по нескольку.
Хоэль кивал, слушал, обдумывал, задавал еще вопросы. Наконец он признал:
- Да, пожалуй, это все разумно. Чего же ты ждешь от меня?
- У тебя есть соглядатаи в королевствах, которые граничат с твоим?
Он засмеялся.
- Шпионы? У кого их нет?
- Значит, тебе сразу станет известно, как только со стороны Горланда или кого другого возникнет опасность. И если ты обеспечишь быструю и тайную связь с Ральфом, случись в том нужда...
- Ничего нет проще! Положись на меня. Я все сделаю, разве вот войной на Горланда, пожалуй что, не пойду, - со смешком заключил он. - Знаешь, Мерлин, я так рад тебя видеть после долгой разлуки. Сколько ты можешь у нас прогостить?
- Завтра же я должен выехать с младенцем на север. И поеду, с твоего изволения, без всякого эскорта. Оттуда вернусь, как только удостоверюсь, что все устроились как надо. Но во дворец больше не приду. Ты мог один раз принять у себя заезжего менестреля, но, если возьмешь это за правило, все будут очень удивлены.
- О да, клянусь богом!
Мы посмеялись.
- Если погода продержится, Хоэль, нельзя ли, чтобы твое судно повременило с отплытием, пока я не вернусь? - спросил я.
- Сколько угодно, - ответил он. - А далеко ли ты думаешь отправиться?
- Сначала в Массилию, потом сушей в Рим. А дальше - на Восток.
Он удивился.
- Вот как? Ну и чудеса! Я-то всегда считал, что ты сидень несдвигаемый, как твои туманные холмы. Что это тебя надоумило?
- Не знаю. Что подсказывает нам решения? Я должен на несколько лет затеряться, покуда не понадоблюсь мальчику, и такое путешествие представляется как раз кстати. Притом еще я слышал кое-что. - Я не стал ему рассказывать, как ветер звенел тетивами. - У меня возникла охота повидать места, о которых мне столько пели в детстве.
Мы побеседовали еще немного. Я обещал слать ему письма из восточных столиц и наметил несколько городов, куда он сможет направлять для меня свои и Ральфовы сообщения об Артуре.
Огонь в очаге прогорел, и Хоэль громовым басом кликнул слугу. Когда мы снова остались одни, Хоэль сказал:
- Скоро тебе надо будет идти распевать в зале. Так что если мы обо всем договорились, то и дело с концом. - Он откинулся на спинку кресла. Один из псов поднялся, подошел к нему и ткнулся в колено, ища ласки. Склонившись над шелковистым загривком, король сверкнул на меня веселыми глазами. - Ну так какие же новости в Британии? Перво-наперво жду от тебя рассказа из первых рук о том, что же на самом деле произошло девять месяцев назад.