Страница 115 из 129
- Смотрите, как бы не было заражения, - заметил я, при этих моих словах Ульфин взглянул на меня, удивленно вздернув бровь. Я кивнул. - Да, да, это я ее выпроводил. Она уехала не по своей воле. Когда-нибудь ты узнаешь, в чем тут дело. А пока, надеюсь, ты заглядываешь время от времени к королю? Беседа не слишком его утомила?
- Наоборот, ему сейчас лучше, чем было все последнее время. Прямо не мальчик - родник целебной воды. Король глаз с него не сводит, и сила его час от часу прибывает. Они и полдничать будут вместе.
- Ага, так значит, его пищу сначала отведают? Я как раз об этом и пришел спросить.
- Разумеется. Можешь ничего не опасаться, господин мой. Принц у нас в безопасности.
- Но король должен отдохнуть перед началом пира.
Ульфин кивнул:
- Я уговорил его поспать после трапезы, до вечера.
- Тогда, может быть - что много труднее, - ты и принца склонишь к тому же? Или если не поспать, то хотя бы вернуться прямо к себе и никуда не выходить, пока не начнется пиршество?
Ульфин поглядел на меня с сомнением.
- Но согласится ли он?
- Да, если ты объяснишь, что этот приказ - или, лучше сказать, просьба к нему - от меня.
- Хорошо, господин.
- Я буду в лазарете. Пошлешь за мной, если я понадоблюсь королю. И во всяком случае, пошли мне сказать, как только принц отсюда выйдет.
Было уже далеко за полдень, когда белокурый паж принес мне известие, что король почивает, а принц отправился к себе. Когда Ульфин передал принцу, что от него требуется, тот разозлился, нахмурился и резко сказал (эту часть поручения паж передал, стыдливо потупясь, дословно), что провалиться ему, если он будет до ночи кваситься в четырех стенах, однако, узнав, что просьба исходит от принца Мерлина, остановился на пороге, пожал плечами и пошел к себе, не добавив более ни слова.
- В таком случае, пора и мне, - сказал я, - но сначала, мальчик, дай мне осмотреть твою расцарапанную щеку.
Я смазал ему царапину, и он стремглав убежал обратно к Ульфину, а я забитыми пуще прежнего коридорами пробрался в свои комнаты.
Артур стоял у окна. Услышав меня, обернулся.
- Бедуир здесь, ты знал? Я его видел, но не смог к нему протолкаться. Я послал к нему сказать, что ближе к вечеру мы с ним поедем покататься. А теперь оказывается, что мне нельзя.
- Мне очень жаль. Но у тебя еще будет много случаев поболтать с Бедуиром, более благоприятных, чем сегодня.
- Да, уж хуже, чем сегодня, быть не может, клянусь небом и землею! Я здесь просто задыхаюсь! Чего им всем от меня нужно, этой своре там, за дверью?
- Чего большинству людей нужно от своего принца и будущего короля? Тебе придется привыкнуть к этому.
- Похоже, что так. Вон даже за окном стражник.
- Знаю. Это я его там поставил. - И в ответ на его взгляд: - У тебя есть враги, Артур. Разве я не доказал тебе?
- Неужели мне всегда так жить, в окружении? Прямо как пленник.
- Станешь признанным королем, будешь сам распоряжаться, как тебе лучше. А до той поры ты должен находиться под охраной. Помни, что здесь мы в военном лагере; по возвращении в столицу или в один из неприступных королевских замков ты сможешь окружить себя приближенными по собственному выбору. И будешь проводить сколько твоей душе угодно времени в обществе Бедуира, или Кея, или кого ни пожелаешь. Обретешь свободу - до некоторой степени, а большее уже невозможно. Ни тебе, ни мне нет дороги обратно в Дикий лес, Эмрис. Та жизнь не вернется.
- Там было лучше, - сказал он, ласково посмотрел на меня и улыбнулся. - Мерлин.
- Что?
Он хотел было сказать что-то, но передумал, только тряхнул головой и другим тоном, отрывисто спросил:
- А сегодня на пиру? Ты будешь вблизи меня?
- В этом можешь не сомневаться.
- Король рассказал, как он будет представлять меня знати. Тебе известно, что произойдет потом? Эти враги, о которых ты говорил...
- ...постараются помешать тому, чтобы собрание лордов признало тебя наследником Утера.
Он подумал минуту. Спросил:
- Туда разрешается приходить вооруженным?
- Нет. Они попробуют прибегнуть к другому средству.
- Ты знаешь какому?
Я сказал:
- Отрицать отцовство короля в присутствии самого короля они не могут, точно так же как не могут заявить в присутствии меня и Эктора, что принца подменили. Значит, им остается посеять к тебе недоверие, сомневающихся укрепить в их сомнениях и склонить на свою сторону армию. Твоим недругам не повезло, что пиршество затеяно прямо на месте сражения, где на одного лорда приходится три солдата, - а после вчерашнего армию не так-то легко будет убедить, что ты не годишься в короли. Нет, я полагаю, они разыграют какой-нибудь спектакль, постараются вызвать растерянность, подорвать доверие к тебе и даже к Утеру.
- А к тебе, Мерлин?
Я улыбнулся.
- Это одно и то же. Прости, но дальше я ничего не вижу. Я вижу смерть и тьму, но не для тебя.
- Для короля? - отрывисто спросил он.
Я не ответил. Он минуту молчал, глядя мне в лицо, потом кивнул, будто получил ответ, и спросил:
- Кто же они, мои враги?
- Их возглавляет король Лотиана.
- А-а, - задумчиво протянул он, и я понял, что его острый ум не бездействовал в течение прошедшего безумного дня. Он видел и слышал, сопоставлял и соображал. - И еще Уриен, его приспешник, и Тудваль и Динпелидра, и... чей это зеленый значок с росомахой?
- Агвизеля. Король что-нибудь говорил тебе о них?
Он покачал головой.
- Мы беседовали все больше о прошлом. Он, конечно, за эти годы получал обо мне известия от тебя и от Эктора, а я... - Он засмеялся. Едва ли еще какой-нибудь сын знает так много о своем отце и об отце своего отца, как я. Ты мне столько рассказывал... Но одно дело - рассказы, а другое... Пришлось еще многое узнавать.
И он подробно рассказал мне о часах, проведенных с королем, без всякого сожаления по невозместимому прошлому, а с той спокойной рассудительностью, которая, как я убедился, была неотъемлемой чертой его натуры. Это, думал я, у него не от Утера: такое свойство я замечал за Амброзием и за самим собой - люди называют его холодностью. Артур оказался способен подняться над переживаниями своего отрочества, все продумать и взвесить с той четкостью мысли, какой отмечены истинные короли, исключить все чувства и добраться до существа. Даже заговорив о матери, он сумел взглянуть на события с ее точки зрения и выказал ту же бестрепетную проницательность, что и королева Игрейна.