Страница 24 из 30
Дэн нежно прикоснулся губами к фарфоровой коже, вдыхая нежный цветочный аромат с нотками страсти. Его рот прокладывал цепочку поцелуев от плеча к шее. Кожа девушка покрывалась мурашками. Чего-чего, а уж нежности Полина не ждала. Она прикрыла глаза. Пышный веер ресниц коснулся нижнего века. Розовые губы слегка приоткрылись. Дэн уже терзал ее ухо, в то время как рука грубо сжала набухшую грудь, зажимая пальцами розовый сосок. Он доставлял ей приятную боль. Тело Полины уже жаждало его прикосновений, но разум отказывал подчиняться. Румянец вспыхнул на девичьих щеках. Полина кусала губы, пытаясь сдержать стоны, предательски срывавшиеся с ее уст. Сейчас она действительно чувствовала себя шлюхой, игрушкой в его руках. Девушка думала о Сергее, теперь он ее возненавидит. Она ощущала себя грязной, ей хотелось убежать спрятаться. Но умелые мужские руки заставляли ее мозг, отключится и отдаться ему.
– Наклонись! – скомандовал Дэн. Его резкий голос заставил Полину очнуться, волна возмущения поднялась внутри нее. Щелчок ремня по ее заднице, напомнил кто здесь хозяин. Рука мужчины погладила красный след и скользнула меж ее ног к запретному плоду.
– Сучечка, да ты уже жаждешь меня!? – медовым голосом прошептал мужчина, словно демон искушения. Одним резким движением Дэн вошел в нее. От столь грубого вторжения Полина закричала.
– Да малышка, кричи! – промурлыкал Дэн, удовлетворенно двигаясь в ней – Кричи мое имя!
Дэн накинул ремень ей на шею и потянул на себя. Не сильно лишь заставляя подчиниться его воле. Раствориться в его желаниях. Дэн грубо трахал ее, но как только чувствовал, что Полина кончает, отстранялся и замедлял темп. Он сводил ее с ума, вытравливал все мысли о ком-либо, заставлял желать только его. Полина пыталась податься ему навстречу, но Дэн грубо останавливал ее. Он шлепал, кусал, душил, трахал и любил ее тело, так как мог только он. Полина кричала. Кричала от наслаждения вопреки своему разуму. Резко развернув ее к себе лицом, Дэн засунул член ей в рот. Раскрасневшаяся с припухшими коралловыми губками и томным взглядом, эта девушка сводила его с ума. Полина сжала челюсти, пытаясь, сопротивляться. Его член был не меньше чем у Сергея и упирался в заднюю стенку горла. Мужчина схватил ее за волосы, зажав их в кулаке, начал двигаться, проталкиваясь в ее глотку. Полина почти задыхалась, она пыталась оттолкнуть Дениса, но это было бесполезно, он лишь ускорялся и натягивал волосы. Полине казалось, что он может снять с нее скальп в любой момент. Беспомощные слезы катились по щекам, и когда девушка подумала, что наверно задохнется от позывов собственно рвоты или умрет от боли, Дэн шумно выдохнул и застонал, кончая в рот своей пленницы. Глаза Полины округлились, ей было противно. Она хотела выплюнуть солоноватую слизь, но свирепый взгляд стальных глаз заставил проглотить все до капли.
– Что детка? Неужели тебя так еще никто так не трахал?! – Дэн ухмыльнулся. – Хоть в чем-то я буду первый. Сучечка, не отрицай, тебе понравилось.
Полина обессилено лежала на подушках. Ее била дрожь, ноги подгибались. В голове стоял туман. Она обняла себя руками и бросила на Дэна умоляющий взгляд. – Сучечка тебе плохо!? – Дэн приподнял ее за подбородок, ласково обвел конур ее лица, погладил ее губу, будто нежный любовник. – Поверь это ... только начало… – проговорил Денис в губы, едва их касаясь, и толкнул пленницу в подушки. Открыв тумбочку, он достал веревку и привязал ее руки к изголовью, оставив ноги свободными.
– Отдыхай сучечка, – с этими словами он вышел.
– Нет, нет, пожалуйста, – закричала Полина, она пыталась высвободить руки, но лишь поранила кожу.
Месть ‑ это все, что было у Дэна. И он мечтал насладиться ей, мечтал причинить ей такую же боль. Он вынашивал план мести многие годы, становясь злым и жестоким. Но сейчас его раздирали муки, в которых он не смел, себе признаться. Дэн лгал. Лгал самому себе. Денис считал, что ненавидит Полину, но он лишь похоронил свою любовь. А теперь с каждой минутой, проведенной рядом с Полиной, его сердце снова щемило. А она снова превращала его в раба. А пока Денис гнал все мысли прочь, упорно идя к цели и бередя старые раны. Он не мог догадываться, к чему приведет его месть.