Страница 55 из 106
-Необыкновенно интересно! Его рана – она, как бы так сказать, - умышленная. То есть парень явно не сопротивлялся, возможно, ему ввели сильное обезболивающее. Но даже не это интересно… Что ж ты ватрушки не достала! Вот же они, под салфеткой! Угощайся! С брусничкой. Очень я люблю… Так на чем я?
Травница налила себе в большую кружку кипятка, размешала сахар и, с явным аппетитом кусая ватрушку, продолжила.
-Так вот! Ранам не давали ни срастаться, ни загнивать. В нее залит травяной клей – неизвестного, правда, мне состава – но суть его действия мне ясна – рана должна оставаться, как бы объяснить… живой! Вероятнее всего его крылья кому-то понадобились… м… тоже живыми. То есть, чтобы в случае чего вернуть плоть к плоти. Крылья, возвращенные на место, не должны загнить. Какое-то время их можно так хранить. Ну как, например, поставить срезанные цветы в воду, понимаешь?
Лира, которая было потянулась к ватрушке, немедленно отдернула от блюда руку и сглотнула.
-Для чего?!
-Не знаю! Но, может, незнакомец нам расскажет?
-Так он будет жить?
Травница доела ватрушку, облизала один за другим пальцы и взялась за вторую.
-Этот клей помог ему протянуть до сегодняшнего дня, а то гореть ему сейчас ярким пламенем вместе с другом на холме ветров. Но рана оставалась открытой слишком долго… Трудно сказать. Парень он сильный, здоровый. Должен бы подняться. Хотелось бы. Наверно, ему есть, что нам рассказать.
Травница задумалась.
-Этот клей… Мне казалось, на такое способны только вещие… Да и то немногие… Может быть, даже одна единственная…
Лира не поняла о чем целительница, ее волновало другое:
-А когда все решится?
-Денька через два будет ясно.
Чужеземец, кажется, шел на поправку. Во всяком случае, Травница была им довольна и, перевязывая ему раны, мурлыкала песенку, что бывало с ней в минуты прекрасного настроения. Правда, Лира продолжала тревожиться – раненый совершенно не реагировал ни на голос, ни на прикосновение. Когда она заходила к нему в комнату, то подолгу стояла у дверей, стараясь заметить, движется ли его грудь во время дыхания. Время от времени Лира впивалась пальцами в дверной косяк и замирала. Но грудь незнакомца все-таки делала еле заметное движение вверх и вниз, и девушка тоже начинала дышать. Иногда она подходила к нему и разглядывала его загорелую кожу, касалась ее осторожно. Она была точно такой же, как и у Лиры, но ее темный цвет завораживал. Чужеземец был очень хорош собой. И телом, и лицом. Он был похож на молодое, крепкое животное. Сильное и красивое. И невозможно было представить, что его жизнь оборвется! Лире очень хотелось увидеть, какого цвета у него глаза. Но он все еще не открывал их. Вот уже два дня она тайно жила в доме Травницы, не показываясь на улице. Сегодня нужно было вернуться домой. И сегодня Травница вынесет крылатому чужеземцу свой приговор: жить или умереть.
Лира мучилась, пыталась переводить разговор на здоровье раненого, но у Травницы, как назло, было много людей. Приходилось прятаться и сидеть тихо-тихо, чтоб никто не услышал. Наконец, Лира поняла, что пора уходить. Внутренние часы вовсю били, что дома уже начинают волноваться. Так и не дождавшись ответа, она выскользнула через тот же потайной ход, к которому два дня назад привела ее лошадь, и побежала в лес. Сделав приличный крюк, Лира вышла в город и направилась к дому. Весь снег на улицах стаял. Дороги размякли. День был серый и сонный. И, казалось, люди ходят по городу такие же серые и сонные. Лира прятала от всех взгляд. Ей казалось, что если она поднимет глаза, все увидят в них жгучую тайну. Да такую, что может ее даже погубить. Дочь вождя! Привела крылатого! Спасла его от гибели! Спасла ли? Вечером можно вернуться к Травнице. Вечером!
Но день тянулся бессмысленно долго. Каждая секунда текла, как очень густой мед. Родители как будто даже не заметили ее долгого отсутствия. Лира едва дождалась сумерек, чтобы сбежать к Травнице. Уже с улицы чувствовался густой хлебный запах – в избе готовились пирожки. Лира влетела в дом, позабыв скинуть уличную обувь, наскоро окинула взглядом комнаты, чтобы убедиться, что никого нет, и спросила:
-Ну что? Он поправится?
Травница рассмеялась, достала из печи поднос с пирожками и принялась обмазывать каждый маслом.
-Я уж думала, что ты никогда не спросишь. Будет жить твой крылатый. Будет! Чайку?
Лира тоже рассмеялась, чувствуя, как распахнулось свободно только что сжатое в кулак сердце.
-Давай!
Травница покидала обжигающие пальцы пирожки в корзинку, достала свою огромную кружку и чашечку для гостьи и спросила.
-Так ты говоришь, их было двое?
Лира замялась.
-Да… этот и еще второй, с крыльями… Ну тот, что убит.
-Странно все это… Если нашему парню крылья отрезал тот второй, его, конечно, было за что убить… Но тогда, где крылья? Вы хорошо смотрели? Может быть, они все еще там?