Страница 33 из 119
– У-у?
– Что такое, солнышко?
Голос Рэм узнал: обрадовался и схватил меня за ногу, как будто мы давно не виделись. Я снова взяла его на ручки и вернула на диван, попутно окинув взглядом стол. Листы валялись в беспорядке, какие-то просто выдернутые лежали нестрогой кучей, какие-то торчали из тетрадей, разбросанных по всему столу. Творческий завхоз – дело страшное. Я только сейчас вспомнила, что всегда, когда у Арии собиралась компания, письменный стол скрывала красная скатерть.
– И ты даже ничего не возьмешь? – удивился Игорь, глядя на меня. – Тут же наверняка стихи!
– Вряд ли, – покачала я головой, – здесь в основном всякие счета, списки…
– А вон тот точно стих!
– Какой? – не поняла я, но на провокацию поддалась.
– Вот тот, в синенькой тетрадке, которая самая нижняя!
– И с чего ты взял?
Рыться в чужих вещах не хотелось, но я уже примеривалась, как достать листочек так, чтобы потом его вернуть на место, и Ария не заметила.
– Он мятый! – деловито заявил Игорь.
Вот наверняка же он прав. Наверняка… А руки уже потянулись к тетрадке, в которой запрятался листик, и осторожно вытащили её из под завала. Надеюсь, обратно я верну её без проблем.
Это и правда оказался стих. Борясь с оцепенением, я прочитала от начала до конца. Раза два.
«Ветер запутался в верности
Ветреных синих зрачков.
В стыке из двух бесконечностей
Снять невозможно оков.
С клятвой менялись мы кольцами
От золотых кандалов,
Путь наш вовеки не кончится,
Путаясь в смысле тех слов.
Небо пощадой изъедено
Смотрит огнями на нас.
Все, что пропало, то предано
На растерзание глаз.
Солнце в полуночь запряталось –
Наши раскрылись цветы.
Свет в сердце, тьмою украшенном,
Сможешь держать только ты»
В реальность я возвращалась медленно. Стук сердца постепенно входил в привычный ритм. Интересно, Ария писала обо мне? Или о ком-то другом? Хотя какая разница, всё равно я не рискну спросить.
Листок вернулся в тетрадку, тетрадка – обратно в стопку, ровно так, как лежала. Полюбовавшись делом рук своих, я вновь обратилась к зеркалу. С едкой усмешкой осмотрела своё отражение и шагнула.
Оттуда я уже вышла в длинном розово-красном платье с золотым шитьём на груди. Декольте придавало наряду пикантность, а длинный рукав хоть немного, да согревал. Я покрутилась на месте, разглядывая себя, и с прискорбием признала: выгляжу я сегодня лучше, чем вчера на балу. Кулон и серьги сюда подходили удивительно, в то время как вчера смотрелись нелепо.
– Я ничего не забыла? – сама у себя спросила я, перед выходом.
С утра родителей по телефону с новым годом поздравила, подарки Олегу отдала, Рэма накормила, еда для него в холодильнике лежит, сама прилично оделась. Кажется всё?
– Рэм, – присела я, – веди себя хорошо и слушайся дядю Игоря!
– У, – кивнул он как-то горько, когда я потрепала его по голове.
– Иди, а? – не выдержав, предложил Игорь.
– Так ещё же, в принципе, рано, – спохватилась я, глядя на часы.
– А вдруг ты что-нибудь забудешь и решишь вернуться? Так у тебя хоть время на это будет.
Пожав плечами, я послушалась. Теребя непривычно длинные волосы, задумчиво пошла по коридору, никуда особо не торопясь. Самое время подумать над тем стихотворением, хотя, может, лучше этого и не делать. Я ведь даже не знаю, кому и когда Ария писала. Похоже, у меня просто развивается мания величия с манией преследования в одном лице.
– Красавица, почему вы грустите? – неожиданно услышала я знакомый участливый голос. – Вас кто-то обидел? Может, вам помочь?
Я не верила ни своим ушам, ни своим глазам, но по лицу расползалась дурацкая неудержимая улыбка. Меня окликнул Юра.
– Юра, ты вообще зачем сюда пошел? Чемоданы давно уже в нашей комнате стоят! – из-за поворота вывернул Стёпа, столбенея от немой сцены. – А ты уже тут красивых девушек кадришь, пока меня нет? Не расслабляйся, ты уже занят, – предупредил его Стёпа, выступая вперёд. – Девушка, а как вас зовут?
И вот опять она, почти та же самая ситуация. Эти двое меня не узнают, только на этот раз я бы очень расстроилась, если бы вышло иначе. Поэтому сейчас я, прикусив язык, чтобы ничем себя не выдать, молча пожала плечами и убежала в сторону холла. На душе стало легко и хорошо настолько, что хотелось петь и танцевать буквально в коридорах академии. А ведь, черти бы всех драли, у меня есть шансы достичь своей мечты! Похоже, что это лицо – самый настоящий дар небес.