Страница 17 из 119
– Там такое было?
– Записи прихода: «Мирослав Буревой. К принцессе Селене по личным делам», «Барон Мирослав Буревой. К королеве Селене по личному вопросу».
– Надо же… я совсем про них забыл.
Он выпил ещё, я лишь пригубила. В голове у меня все плыло, пусть и слабее чем во время моего первого визита в Рейхард.
– Знаешь, я ведь сейчас даже не могу тебе врать. Да что там, я на тебя даже смотреть не могу. Как будто она сейчас сидит передо мной и обвиняющее смотрит, мол…
– Зачем ты это сделал?
Он дёрнулся от моего голоса, который прозвучал приглушённо и низко. Но не смог перевести на меня взгляд. Барон закусил губу, выпил ещё. Похоже, я действовала на него угнетающе. По крайней мере, пока он не привык.
– Я ведь не хотел её убивать! Сначала думал, просто потреплю нервы её муженьку. Он ничего из себя не представлял. Так, выскочка, даже нельзя сказать, что хоть в чём-то хорош. Вот и заговорами он не стал заниматься – на её плечи легло. Я уже отошёл от дела, хотел остановить, но всё крутилось само. Люди ополчились на неё, начали сами вести подполья. Я и остался с ними, думал удержу.
Он налил себе вновь, хотя уже тряслись руки. Меня печальная история Мирослава не разжалобила ни капли. Что бы там он ни сделал, он мог спасти королеву. И к тому же, творить такое, чтобы просто пощекотать сопернику нервы, – это совсем не дело. Каждый должен расплачиваться за свои поступки сполна.
– А потом присоединился Деянир, и все стало хуже. Перед самым переворотом, я хотел её спасти. Её, детей, кого угодно! Я думал, у меня будут ещё сутки, я спланировал всё на них. Но напали на день раньше. Я ничего не успел…
Он замолчал. Удивительно, но с нескольких бокалов барон умудрился основательно напиться – его «вело» и потряхивало. Он зашептал что-то про себя, а потом снова заговорил в голос:
– А она глупая была. Я думал, она поймёт, что я стою в верхах заговора. Я ведь так часто попадался. Убила бы она меня – и все бы сразу заткнулись. Или же вытянула бы из меня сведения и разгромила муравейник. Знаешь, Миранда…
Я содрогнулась, когда он назвал меня чужим именем, сердце забилось чаще. Но через пару размеренных вдохов, когда успокоилась, я отчётливо поняла: с этим лицом он больше не может называть меня Снежаной.
– Я ведь трус. Я столько раз хотел ей во всем признаться, но боялся смерти. Хотя нет, я, скорее, боялся увидеть её глаза…
– Наверное, это действительно было бы самое страшное, – кивнула я, пока ректор снова молча допивал коньяк. Я даже мысленно его пожалела – наутро у него чудовищно разболится голова. – Она ведь вам доверяла, – но, несмотря ни на что, мне хотелось добить его. Он здесь, живой и невредимый интриган, а королева, которая считала его другом, убита практически его руками. – Вы знаете, из-за чего она тогда дралась с Терезой на мечах молний?
Он поднял заинтересованный взгляд, но старался смотреть только в глаза. Похоже, я добилась этим лицом даже больше, чем хотела. Не знаю, кому из нас повезло, что у Миранды был папин цвет радужки.
– Тереза сказала, что это вы заговорщик. Селена не поверила. Она доверяла вам больше, чем собственной дочери, – раскрыла я тайну и осторожно встала. Барон, побледнев, молчал – не знал. Никто не знал. – Разрешите, я пойду? Уже поздно.
– Откуда? Откуда тебе известно? – как заворожённый повторял он.
Мирослав не читал тот дневник – язык действительно чужой. А мне скинул кучу бумаг, которые нашёл в королевском письменном столе без разбора, даже не подумав, что я могу узнать что-то из исписанной непривычными буквами тетради.
– У меня же могут быть свои источники информации? Я бы не хотела о них распространяться, – намекнула я загадочно.
– Лайори, – тихо шепнул ректор, опустив голову.
– Я могу идти? – ещё раз спросила я, хотя была вправе без спроса удалиться. Я же теперь почти королева. Почти Селена.