Страница 4 из 9
- Они что, до сих пор динозавров нам простить не могут? Или ледниковый период? Да когда у нас вовсю развивалось высшее искусство, они ходили в шкурах и питались сырым мясом, дикари! – презрительно процедил сквозь зубы император. – Соберите совет высших на вторую половину Луны, – бросил приказ Луксор начальнику храмовников, будто по наитию появившемуся в дверях.
- Будет немедленно исполнено, Ваше Святейшество – низкий поклон, и дверь затворилась. Как только храмовник ушел, император сгорбился, и, понурив голову, направился к выходу.
- Все будет хорошо, он простит тебя, вот увидишь! – Но в дверях уже никого не было.
Всю ночь в Святилище читались священные писания, каждую ночь душу императора согревали лишь молитвы. Они давали покой, которого не было и в помине.
00:00. Покои Лаксаара.
«Ненавижу этого тирана!» Лекс стремительно промчался, хлопнув за собой дверью, и уткнулся носом в подушку. «Но в одном отец был прав: что-то эта девчонка глубоко запала в душу.» А ведь до этого все было до смешного просто! Доказывать всем и каждому, а главное, самому себе, что любви не существует, что люди – просто управляемые марионетки, только роль ниток исполняют эмоции и чувства. Но в этот раз все пошло не так, как он планировал. Как же она ему сопротивлялась! А какая сильная, устойчивая психика и характер! Она совсем не похожа на отсальных девушек – те были готовы подарить всю себя только за взгляд, брошенный на незнакомку невзначай. Да она в душе воин, как он мог так обмануться на её счет? Пролетая мимо, он услышал ее мечты. Даже обрадовался её мыслям. И, когда увидел её спящей, с этими трогательными ямочками на розоватых щеках, подергиванием ресниц, мирным, сладким дыханием, изящными руками – словом все заворожило в ней Лекса. Ну откуда он мог знать, что это не очередная милая простушка. Надо впредь повнимательнее выбирать себе жертв.
Но, вот черт! Кажется, ему понравилось чувствовать себя побежденным. Нравилось ощущать её хрупкое, упрямое тельце на себе, её нежные руки, пусть и у себя на шее. Поймав себя на мысли, что вот уже полночи вспоминает, как дрожали руки, когда совершенно случайно её дыхание участилось, а в вырезе показалась ложбинка, как он осмелился её же рукой вложить туда записку, а после, поцеловав каждый пальчик, бережно натянул одеяло, до самого подбородка. Как горели щеки, когда он отворачивался, выпрыгивая в окно. Никогда ещё в своей жизни он не испытывал подобного. Страх, замешательство, горечь, чувство вины… и ещё что-то невыразимо прекрасное, заставлявшее наполнятся душу трепетом, испытал он той ночью. Холод пробежал по спине. Юноша приложил руку к груди – сердце билось часто, бодро выстукивая песнь любви, а ладонь ещё некоторое время оставалась горячей. «Это начало конца» - обреченно подумал Лекс и посмотрел в окно на Землю. Пусть в эту секунду на Луну смотрят её прекрасные глаза и думают о странном юноше, которого, возможно, не существует.