Страница 26 из 33
– А… что тут происходит? – стараясь казаться беззаботной, пролепетала она непослушными губами.
Вопрос адресовался парню, глазеющему на разбирательство.
– Да вот, вроде как ищут кого-то, – отмахнулся он, даже не взглянув на неё. – Вчера на экзамен трое не явились, так никогда прежде не было, чтобы стражу богини на розыски вызывали.
Ринн деланно рассмеялась.
– Ерунда! Подумаешь, трое испугались экзамена…
– Да говорят, вчера какой-то парень с досрочным иммунитетом пропал… а ещё вроде как кого-то пристукнули… так вот и стараются выяснить, не его ли. Свидетелей-то море было, только пока без толку…
Ларинна встала и подошла ближе. Архонт безмолвно протянул руку, загораживая ей путь, и девушка замерла.
– Что случилось? – прошептала она, зная, что не получит ответа.
Служители Мортис Карающей всегда были немее надгробных плит.
Ларинна вся превратилась в слух. До неё долетали обрывки фраз, слова-тени…
– Нет… Девушка… Стоял тут… Не могу… Без трёх… Кто?.. Унёс… Нет, не видел… Не знаю. В деканате… – это было последним, что донеслось до Ларинны, и с этими словами офицер стражи развернулся и скрылся в дверях университета.
Ринн резко развернулась и быстрым шагом пошла прочь, каждую секунду ожидая, что вот сейчас раздастся крик кого-нибудь из вчерашних поступающих: “Вот она! Я её узнал!”
Лишь огромным усилием воли она сдерживала себя, чтобы не перейти на бег.
Провались всё к чёрту! Она идёт к Фрей и Виру. Вирлисс умный… конечно, зараза та ещё, но… она извинится, конечно же, она извинится! И Вир обязательно что-нибудь придумает… и посоветует…
Радовало одно: Вир не жил с родителями, поскольку они – и вполне справедливо – полагали, что “юноше его возраста нужна независимость”. Следовательно, ей не придётся связываться с легионом слуг и с оскорблёнными предками – впрочем, Вирлисс вряд ли стал бы им плакаться на вчерашнее. Просто мог бы сказать, что не желает её видеть. Ничего не добавляя.
Значит, придётся объясняться только с ним и Фрей.
Как она дошла до дома, где снимал несколько комнат Вирлисс, Ларинна сама не смогла бы сказать. Она ничего не замечала. В душе её царил хаос – и отчаяние…
Старушка-консьержка лишь проводила глазами элегантно одетую посетительницу, которая, не говоря ни слова, поднялась к светлой площадке лифтов. Здесь, в сверкающем мрамором холле, перед Ринн распахнули свои двери несколько прозрачных кабин, управляемых магическим полем. Ларинна завернула в ближайшую – и вот уже лифт мягко поднимает её к жилым этажам…
Перед дверью вампира Ринн остановилась. Всё тело колотила нервная дрожь. Позвонить казалось немыслимым…
Какими глазами она посмотрит на Вирлисса?
Девушка не замечала, что в кровь искусала губы…
Резко развернувшись, она сделала несколько шагов обратно – и замерла. Перед её внутренним взором ярко встала цепь архонтов на крыльце университета, связанный разбойник в храме Мортис, холодный взгляд слуги Иккона…
Зажмурившись и не давая себе ни секунды на колебания, Ларинна метнулась к двери Вира и надавила кнопку звонка.
Вскоре с той стороны послышались приближающиеся голоса.
– Ты кого-то ждёшь? – донеслось до Ларинны.
– Нет, – последовал ответ. Ринн узнала голос подруги.
– Кто там?
– Это Ларинна. Вир, открой, пожалуйста; нам… мне очень надо с тобой поговорить, – сжав кулаки так, что ногти впились в ладони, на одном дыхании выпалила Ринн.
Несколько секунд молчания. Потом до посетительницы донёсся приглушённый дверью недоумённый возглас Фрей: “Ты её пустишь?! После вчерашнего?..”
Ларинна закусила губы.
Какая-то возня. Голос Вира: “Фрери, дорогая, во-первых, неучтиво держать даму за дверями. А во-вторых, выслушать – не значит простить. – Его фирменный смешок. – Ты что, хочешь, чтобы она вообразила, будто я от неё прячусь?”
“Прекрати свой вампирский выпендрёж!”
“Это не выпендрёж, это вежливость”.
“Мне не интересно, что она собирается сказать!”
“Мне тоже”.
Замок щёлкнул – и двери распахнулись.
Она смотрела на них, на своих друзей – так не хотелось применять к ним эпитет “бывших”. Вир, с водопадом серебристых волос вдоль спины, в белой рубашке с открытым воротом и тёмно-синих брюках под цвет глаз, даже сейчас, утром, был самим совершенством. А гибкая Фрери, в светлой футболке с каким-то рисунком на груди и в коротких шортах, открывающих ноги, была прелестна безыскусственной простотой. Тонкие кольца пышных волос рассыпались по плечам.