Страница 3 из 45
Дневник Ани.
02.09.2005
Сегодня я, на удивление, проснулась намного раньше будильника. Успела встать, как следует позавтракать и привести себя в порядок: вчерашние локоны до конца развиться не пожелали и выглядели, как говаривала мама « не комильфо». Пришлось повозиться и соорудить на голове «колосок». После этого я вышла из общаги и направилась в универ. Как же это здорово, оказывается идти и понимать, что ты успеешь! В аудиторию я зашла аж за 10 минут до звонка, а потому имела возможность выбрать место: народу, пока, было немного. Я уже было собралась сесть, но заметила Антона. Он сидел на том же самом месте в той же самой позе, что и вчера. Нет бы мне сделать вид, что я его не заметила! Но мое дурацкое чувство справедливости потребовало, чтобы я немедленно, вот сейчас, сию же минуту пошла и объяснилась перед человеком, которого, видимо, обидела своим глупым поведением вчера. Не успела я собраться с мыслями, а ноги уже сами понесли меня к злополучной парте. Антон не обратил никакого внимания на то, что я подошла, а вот мне тяжело далось хотя бы открыть рот. Кровь прилила к щекам, а чувство справедливости сделало вид, что оно не при чем, и быстренько улетучилось. Черт! Я, наверное, целую минуту открывала и закрывала рот, как рыба, выброшенная на песок, и отчаянно при этом краснела. Наконец, Антон поднял голову, и мне ничего не оствалось, как пойти ва-банк и выпалить: «Антон, прости пожалуйста, я не хотела вчера тебя обидеть...». Он, конечно, посмотрел на меня, как на чудо природы, но вдруг рассмеялся и приглашающе хлопнул рукой по скамейке со словами: «Садись, обидчица, передо мной еще никто так отчаянно не желал извиниться». Я вздохнула с облегчением, улыбнулась в ответ и села рядом с ним. Кажется, мы все-таки подружимся...
Через пять минут после звонка в аудиторию влетел взъерошенный Китаев, поздоровался со студентами и начал делить нас на группы, причем делал это по алфавиту, так что мы с Антоном попали в 111, а всего групп получилось пять. В нашем расписании, должно быть, теперь, сам черт ногу сломит... Китаев же, кстати, был столь любезен, что продиктовал нам расписание на неделю. И тут народ взвыл: уж очень резко деканат намеревался мокнуть нас в учебу – по четыре пары каждый день. Китаев только посмеивался на наши охи: «то ли еще будет, дети мои». Кажется, с нас действительно собрались содрать три шкуры...
На первом же перерыве к нашей парте подошли двое парней. Один блондинистый, его я видела вчера, а другой русый. «Ну что, Нео, ты, как я вижу, заимел себе пресональное Солнце» - вальяжно кивнул блондин и посмотрел на меня. Я при этом жутко покраснела от стыда и досады. Антону это тоже, видимо, совсем не понравилось. «У этого Солнца имя есть. Ее Аней зовут. Так что уймись, Макс, а то ,ведь тебе тоже можно будет кличку придумать. И, кстати, сколько раз я просил тебя не называть меня Нео?» - сверкнул он глазами. Надо же! Запомнил, как меня зовут. Хотя, это было ошибкой с его стороны. Боюсь, теперь нас иначе, как Нео и Его Солце звать не станут. Антон и сам это понял, потому что взгляд его стал колючим и он процедил что-то вроде: «Шли бы вы, со своими подначками». Ох, и страшен же он был в этот момент! Даже этих двух проняло: ухмылка разом потухла в их глазах и они попятились.
«Зря ты так» - пробормотала я, -«Теперь эти двое подумают невесть что»
«Не подумают» - прошипел Антон-«Они и «думать» вещи малосовместимые»
А его, оказывается, это сильно проняло. Интересно, почему бы это?
Настроение, грозившее с утра улучшиться, снова упало ниже нуля. Снова из-за этой Ани. Однако на этот раз виноват был сам и тут уж ничего не попишешь... Кой черт дернул его ляпнуть, что у нее имя есть? Теперь ведь от подначек приятелей просто так не избавится. Суровый циник рассуропился из-за того, что ребенка обижают! Но ведь и девчонка эта наездов не заслужила. Тем более никто из его друзей никогда бы не стал извиняться за такую ерунду. А она-гляди ж ты, переживала... Антон старательно пытался найти оправдание своей сегодняшней глупости. Просто девчонка эта могла бы стать ему тем понимающим другом, которого ему так не хватало- наконец, решил он и успокоился, переключившись на занятия.
Его, кстати, очень устроило расписание. Оно означало, что возвращаться домой ему рано не придется, значит не придется проверять у мелкого уроки, не нужно удет выслушивать материнские нотации по поводу и без, а можно будет просто закрыться в комнате, сославшись на занятость...
- ...таким образом, можно сказать, что программирование в настоящее время является ведущим направлением человеческой мысли, которое во многом определяет существование современного человека в обществе. – Китаев диктовал со скоростью пулемета, и можно было даже не пытаться записывать за ним «слово в слово». Антон скосил глаза на соседку. Та, наморщив нос и что-то бормоча, все-таки пыталась успеть за преподом. «Солнце!» - усмехнулся он про себя. Пожалуй, это прозвище действительно ей подходит. Таких апельсиново-рыжих людей Антон еще не встречал. И откуда она такая выискалась? В это время прозвенел звнок с последней пары и Аня со вздохом облегчения оторвала глаза от тетрадки. Смешно потрясая в воздухе рукой, она вопросительно уставилась на Антона:
-Ты чего? У меня паста на лице?
-Да нет...- растерянно протянул он
-А смотришь ты на меня так, будто я чудо в перьях.- чуть вздернутый носик насмешливо сморщился.
-Ну не чудо, но «Солнце» тебе определенно подошло.-хитро улыбнулся он- Откуда ты такая выискалась? – поспешно добавил Антон, видя, как ее уши вспыхнули то ли от смущения, то ли от возмущения.
-Откуда выискалась, там уже нет. – буркнула она, засовывая тетрадку в сумку.
- А все же?- он посторонился, пропуская ее к выходу.
-Деревня Заречное Энского района . А ты откуда? – она до сих пор стеснялась Антона, и с трудом заставляла себя поддерживать разговор
- А я из Энска. Живу здесь неподалеку. На проспекте Грибоедова...
-Ух ты! Везет тебе: с занятий, да сразу домой. Мне бы так – Аня завистливо вздохнула.
-Не вижу ничего, чему можно было бы завидовать –раздраженно буркнул он и, поймав на себе удивленный взгляд, пояснил- Человек в 18 лет уже должен быть самостоятельным, а если до пенсии жить с родителями, то так и не станешь взрослым.- Объяснение получилось малоправдоподобным, но не рассказывать же первой встречной девчонке о своих проблемах с предками?
-Зря ты так. Я, вот, дорого бы дала, чтобы пожить с родителями, но не могу.
- Оно и к лучшему. – по-видимому, Антон сморозил глупость, потому, что лицо Ани вдруг приняло отстраненное выражение.
-Я так не думаю. Ну ладно, мне в общагу. До завтра – она резко свернула в сторону и зашагала в сторону общежития.
-Пока – Антон удивленно посмотрел ей вслед. Ане явно было неприятно то, что он говорил, только вот, почему? Ему, вдруг, стало досадно, что она обиделась. Пообещав себе впредь быть осторожнее с тем, что он ей говорит, Антон отправился домой.
Дома он застал Пашку и маму. Она увещевала мелкого сделать-таки уроки, однако тот мало поддавался внушению.
-Привет, семья! – деланно-бодрым голосом поздоровался он.
-О! Еще один воспитатель на мою голову свалился! – закатил глаза Пашка в предвкушении нотаций от брата.
-Здравствуй, Антон –рассеянно поздоровалась мать.- Ты есть будешь?
-Нет, спасибо. А вот по поводу нотаций – тут ты не угадал. Их не будет, братишка. У меня сегодня у самого заданий выше крыши, так что адью - он хотел было уйти к себе, но мама задержала.
- Ну что ты врешь, а? Какие задания могут быть в первый учебный день? Мог бы и сделать с братом уроки - возмутилась Вера.
-Ну во-первых, мам, завтра у нас семинар, так что уже раздали темы сообщений. А во-вторых, я обещал Вадику покопаться в его "дивидюшнике" так что... – довольно убедительно соврал он. – Так что меня нет-он закрыл дверь перед самым носом Веры.
-Ну как есть от рук отбился... – горестно вздохнул Пашка.
- Павел, ну-ка марш уроки делать! – скомандовала Вера, потеряв терпение.
-Да иду я, иду – вяло огрызнулся тот. – Так, между прочим, нечестно. Тебя Антоха разозлил, а срываешься ты на мне.
Вера только рукой махнула. И почему у нее настолько разные сыновья? Ведь похожи внешне, как близнецы. Паша сейчас- вылитый Антон в детстве. Но двух более несхожих характеров трудно себе представить. Антон весь колючий- не тронь. Замкнутый, необщительный. С самого детства себе на уме, а в последнее время еще и огрызаться стал частенько. С братом лишний раз не посидит... Пашка-другое дело. Общительный, компанейский мальчишка. Ласковый и услужливый с родителями, правда, эгоист страшный и разбалован не в меру. Только как же такого и не побаловать? Их с Лешей любимый сын... Любимый... Вера часто спрашивала себя, почему ее так отталкивает старший, но ответа найти не могла. Иногда ей бывало стыдно перед Антоном за то, что так явно сделала любимчиком младшенького. Но чаще первенец ее раздражал. За все: за неласковость, за неровный характер, за постоянные драки и плохое поведение в школе... Да мало ли? И всегда так было: сначала ор, описанные пеленки, постоянный недосып, холодность Лешки, отсутствие помощи и понимание того, что попала на каторгу и зависит от прихотей орущего существа, которое, будто назло, портит ей существование... Потом его взяла к себе свекровка, так как пришлось уехать в Рязань, вслед за мужем в общагу без условий...Вера тогда вздохнула свободнее. Первый зуб, первый шаг, первое слово... Все как будто было не с ее сыном, а с посторонним ребенком. Только отмечала про себя, будто галочки ставила, когда свекровь ей по телефону сообщала об Антошке: развивается хорошо, в соответствии с возрастом. Ну и ладно. И слово-то первое было «баба»... Они с Лешей целых три года бывали в Энске наездами, в перерывах между его учебой и ее работой. И, когда наконец Леше вручили заветные погоны и (по великому блату!) отправили по распределению служить в Энск, они смогли забрать сына к себе. Однако особенно теплых чувств мальчонка у родителей по-прежнему не вызывал: отец изначально прохладно относился к факту его рождения, а она сама так и не ощутила себя матерью.
Совсем другое дело-Пашка. Он был ожидаем и любим всей семьей. И, будто оправдывая свою ласковую натуру, проблем Вере особых не доставил, ни при беременности, ни при родах. Да и, собственно, она все забыла, впервые увидев своего мальчика в руках у акушерки, которая с довольным лицом спросила: «ну, мамаша, кто тут у нас?». Сын... Сыночек Пашенька. Веру тогда как накрыло волной счастья и любви. Ей казалось, что этот сморщенный красный человечек-самое прекрасное, что есть на Земле. Однако безоблачное счастье длилось недолго: на следующий же день к ней зашел неонатолог и сказал, что у Пашеньки пневмония: при родах он глотнул вод, и сейчас находится в палате интенсивной терапии. Целых две недели Вера провела как в страшном сне. Но пневмонию вылечили, малыша выписали домой и рос он здоровеньким. Конечно, тот двухнедельный ужас для Веры с Лешей бесследно не прошел: они тряслись над младшеньким, как над хрустальной вазой, хоть и поводов для беспокойства он особых не давал. Рос и радовал родителей первой улыбкой, первым зубом, первыми словами и первыми шагами.
А вот Антошка на его фоне потерялся совсем. Насколько Вера тогда умилялась Пашке, настолько раздражалась на Антона. Тот, как специально, делал все, чтобы ее разозлить. То братика разбудит, то сам истерику закатит, так, что хоть святых вон, то ныть начнет: «Поиграй, почитай». А какое «играть», если Вера от бессонных ночей на ходу спать готова была?
А потом Пашка подрос, стало полегче. Но тут пришла пора Антошу в школу отдавать. И пошло-поехало: проверь уроки, сходи на собрание, выслушай от учительницы, что Антон-де снова с кем-то подрался. Хотя учился старшенький с интересом, всегда старался и за успеваемость его постоянно хвалили, а то и в пример ставили. И тогда ей казалось, что любит и гордится Антоном она не меньше, чем Пашей. Но это было до первой плохо написанной контрольной ( а такие тоже бывали нередко). И тогда раздражение накатывало с новой силой. Ведь может же, если хочет. Но из-за разгильдяйства своего дурацкого, из-за лени плохо подготовился. И программа у них не такая сложная была, как у Паши сейчас... Бедный ребенок такой объем еле усваивает. Устает, конечно, вот и ошибки от невнимательности скачут. И сегодня опять «тройку» по математике принес. О чем они там в школе думают, составляя такую программу?