Страница 50 из 65
Вернувшись домой, Бэн устало опустился в кресло и посмотрел на настенные часы.
Через два часа у него была запланирована важная и очень приятная встреча. И не смотря на свое, все еще плачевное, состояние менять планы бывший инспектор не собирался. Немного отдохнув, Бэн поплелся в ванну, чтобы, спустя полчаса, выйти оттуда совсем другим человеком: умытым, побритым и причесанным.
Спускаясь на первый этаж за костюмом на сегодняшний вечер, бодро размахивая тростью, Бэн только и думал о том, как поскорее починить окно до того, как клеенка, которая теперь временно исполняла функцию стекла, слетит, не выдержав порывов ветра. Вернее, как это было понятно, больше его волновало, где найти деньги на починку. На зарплату инспектора уже рассчитывать не приходилось, а значит, нужно было искать работу, пока остатки сбережений не закончились совсем.
— Саманта?
Хилсвальд толкнул дверь и та бесшумно отворилась.
Пройдя в комнату, бывший инспектор стал свидетелем милейшей картины: девушка спала на кресле, свернувшись клубочком. На столе перед ней стоял чайник, две чашки и тарелка с печеньем, рядом на стуле висели вычищенные и выглаженные вещи Бэна.
Хилсвальд совершенно забыл, что обещал сегодня заглянуть к девушке на чай.
Тихонько войдя в комнату, мужчина забрал свою одежду, снял с кровати покрывало, осторожно укрыл им безмятежно спящую девушку, и так же тихо вышел.
Переодевшись в прихожей, инспектор сложил вещи на обувной шкафчик. Быстро черкнул записку, предупреждая, что будет поздно и за одеждой зайдет завтра-послезавтра, покинул квартиру.
Поймав извозчика, мужчина велел ему ехать на Набережную Виктории. Всего каких-то пол часа и Хилсвальд уже был на месте.
Расплатившись, мужчина неспешно направился к воротам особняка Йорк Хаус.
Ласкающие слух звуки музыки доносились с подмостков, то резкие и быстрые, словно мгновение, то плавные и тягучие, как сама жизнь.
Даже обычная Лондонская сырость сегодня не так удручала. Дождя не было, легкий ветерок обдувал лицо. В такие моменты можно сказать, что жизнь прекрасна, без преувеличений.
Чудесная, как для Лондона погода, вызвала на улицы не только любителей насладиться мерными прогулками по набережной, но и молодых музыкантов, разгонявших тоску, заставляя инструменты не просто издавать, необходимые по содержанию, звуки, но позволяя услышать песню души, на время игры отстраняясь от всего мира, выворачивая себя наизнанку.
В какой-то момент ровное течение мелодий вновь взбурлила резкая и переменчивая композиция.
Скрипка пела, кричала, поднимаясь к отчаянно-высоким нотам и стремительно падая к едва слышному звучанию, словно последние силы покидали скрипачку.
Рука, вначале чуть неуверенная, всё более резко и четко водила смычком, заставляя забыть о всём.
Мелодия кружила водоворотами, словно подводное течение одной из горных рек, прежде чем резко оборваться на высокой ноте, словно все струны разом оборвались под уверенным жестом девушки, несколько растерянно осмотревшейся по сторонам.
Эрика и не заметила, как вновь увлеклась. Вначале тяжело было вернуть руке чувствительность, но в конце-концов волшебная сила любимого ремесла, казалось, свершила чудо.
Отвечая улыбкой на похвалы, Оуэн всё же не сдержала веселого смеха, когда кто-то пожурил ее за долгое отсутствие.
Впрочем, как бы ни хотелось, задержаться надолго она не могла, и без того провела здесь слишком много времени. С благодарностью вернув инструмент, взятый для упражнения у одного из товарищей по уличным концертам, Эрика набросила на плечи шаль.
Светлое платье, являющее собой что-то среднее между нарядом прошлых веков и современностью, без ненавистного корсета, но странно подходящее к гибкому стану девушки, могло бы вызвать бурю негодования, окажись на даме из света, но музыканту порой многое спускали.
Когда ее окликнули, Эрика развернулась, махнув ладонью напоследок, не останавливаясь. Почти тот час настигла и расплата за неосторожность, врезавшись в кого-то, девушка неловко пошатнулась.
Соотношение рост-вес в этом случае сыграло злую шутку, превращая ее в пушинку.
Отшатнувшись в сторону, Хилсвальд резко обернулся.
Впервые за долгое время ребра снова отозвались сильной болью.
— Ох, передвижение с такой скоростью, может быть опасно для вас и окружающих людей, — Хилсвальд опустил взгляд к горе-пешеходу, коим, к его удивлению, оказалась дама.
Да не просто дама, а никто иная, как Эрика.
— Вот тебе и здравствуй, как тесен мир.
Усмехнувшись, Хилсвальд протянул девушке руку, чтобы помочь подняться.
Удивленно вскинув голову, девушка не сдержала легкой улыбки, принимая его помощь, вставая.
— Мир и впрямь просто невероятно тесен… Хотя я только хотела отправиться искать тебя…
Поведя плечом, Эрика запахнула шаль, чувствуя, как начинает холодать.
— У тебя найдется несколько минут, это по делу? – быстро уточнила она.
Одновременно девушка попыталась заглянуть себе за спину, чтобы оценить насколько испачкано платье.
Приподняв бровь, Бэн наблюдал за тем, как девушка вертится.
— Несколько минут, говоришь?
Выудив из внутреннего кармана часы на цепочке, мужчина посмотрел на циферблат. Постучав пальцем по стеклу, Хилсвальд осмотрелся по сторонам, высматривая даму, с которой у него сегодня была запланирована встреча, и вновь посмотрел на часы.
— Ладно, давай, выкладывай, что там у тебя?
Хилсвальд убрал часы и направился к скамейке, которую заприметил ранее, сделав Эрике знак, следовать за ним.
Не став зря тратить время, отчаявшись очистить платье, девушка последовала за ним, по пути начиная излагать суть дела.
— Мы прекрасно знаем, что это не последнее убийство, он будет продолжать. Время между убийствами обычно составляет отрезок чуть меньше месяца, следовательно, скоро стоит ожидать новый труп… – на секунду замолчав, собираясь с мыслями, Эрика провела ладонью по волосам, в безрезультатной попытке пригладить их. — Бэн, я подумала, что стоит сыграть на опережение. Я бы не обращалась к тебе, могу и сама сыграть роль уличной дамы, но…