"Боевые"

Какая свобода, мы связаны, отгородилась щитами, но уже даже могу его почувствовать, как горько, противно, люблю и ненавижу, он мне в душу год мочился, гадил, а я опять к этому извергу тянусь, боже, он мой крест, моя боль, садомазо.

Причем я вероятно мазо. Жить надо!

Желание отсутствует. Я погибаю. Почти сломлена.

Села, опустила голову между колен, как невыносимо тяжко, слезы очистили краешек души.

Но я научилась ненавидеть сердцем, замечательный урок, больше я не буду никого любить, это вредно для здоровья, оказывается.

Помню, к шаманам обещала сходить, надо бы, но как с таким раздраем в душе идти - то.

Меня унижали, били, я терпела, но последний месяц, когда он был так нежен и ласков, именно так можно, оказывается, убивать, травить сердце и душу ежеминутно, ежесекундно.

Ненавижу.

Я опять рыдаю, за год скопилось очень много слез, за один день не выплакать.

Как мне теперь жить, с ним больно, без него горько и пусто. Точно мазо.

Свернулась калачиком на скамье, видеть счастливые лица невмоготу, честно, зависть разъедает все внутренности, так и хочется спросить, почему кому-то счастья мешок, а мне обосранный горшок.

А признаться, что все эти месяцы была просто телом для утоления похоти, не по мне, даже в проститутки сами идут, а мне участь морально изнасилованной преподнесли на блюде.

Нашел меня Драа, долго баюкал, вытирал платочком слезы, даже сморкаться заставил.

Сначала я даже в его слова с трудом вслушивалась, было тепло, тянуло в сон.

Потом смысл увещеваний до меня стал доходить, вот все они мужики, друг друга выгораживают, - ты пойми доченька, он тоже жертва, как и ты. Его принудили, тебя вынудили. Ведь не просто связь ваша почти восстановилась, и ты и он еще не поняли, но вы продолжаете любить, глубоко внутри, но вашу любовь не смогли убить, вытравить. Оболгали, да, в душу нагадили, да. А представь - он тебя вспомнит, все вспомнит, ему будет в сто крат тяжелее, ты то над ним не издевалась? То-то. Правда она такая, для каждого своя. Пока ты здесь убивалась, там три раза тебя приходили убить. Вот и в стенах академии до тебя могут добраться, оказывается. Адель тебя прикрыла, обернулась тобой, убийцы и рады стараться.

- Кто?

- Дядя, один из его студентов, поклонник Мостроали, и ведь выяснил, кто на его зазнобу проклятье бросил и, наконец, сама мамаша Мостроали. А Даргон пропал, не вышел из перехода. Может давай с твоей помощью поищем.

Я подняла взгляд на Драа, - не проси, не за какие коврижки, я его искать не буду, - твердо и непреклонно.

- Ясно, Драа?

- Мне ясно. Пошли домой, обернёшься, поспишь, успокоишься.

Не дракон, а переговорщик, уболтал.

Спала, как убитая, все же нервы не железные.

Утро ознаменовалось водопадом магических вестников.

Дед и бабушка подбадривали, друзья, наконец, узнали подоплеку нашей неземной любви, частично, вовсю желали Даргону убиться самому, но не смертельно, так, только для того, чтобы мозги на место встали. А то обещали найти и помочь с постановкой мозгов на место.

Вилентия слезно умоляла найти её мальчика, на что я ответила категоричным отказом.

Не знаю и знать его больше не желаю. И закончим на этом, жалеть меня не стоит.

Это я передаю краткое содержание письма.

А так два листа расшаркиваний и завуалированного отказа.

Чую, знала старая о шестой, но меня значит можно подставлять? Идите впредь лесом, мне тоже свою шкуру жальче.

А вы там с родней сами как - нибудь разбирайтесь.

Еще внучек есть, займитесь, наконец, его воспитанием, сестре не до него теперь, а с мамашей отдельный разговор ведется.

Папочка пусть вспомнит об обязанностях родителя, а что, я тоже могу быть жесткой, дожевала сопли, чуть в рабстве умом не тронулась.

Ядовито, а вы что меня в сказку отправляли, с вашими Аргонками.

Прониклась, пока отстала. Начала давить на деда, получила ответ без моих прикрас.

Почти открытым текстом, где дед видит несостоявшуюся заговорщицу с её мерзким ребенком старшим. А также тех, кто, очевидно, только догадывался, и приложил фото, допросные листы и запись из лаборатории. Жуйте.

А Алену по-дружески пока прошу не беспокоить. И о своем непутевом внуке не напоминать, особенно ей….

Это с камер моих шпионо-пауков читала, хорошо её дед на место поставил, я обиделась еще в прошлый раз, но старость уважила, а теперь и не знаю, как к ней относится.

Старые интриганы.

Да, совсем из головы вылетело, чудо случилось в каждом государстве, но и правда, все молчали, озираясь на соседей, оберегая источники.

Я дала поручение моим сокурсникам донести до своих правителей, где искать чудо, точные координаты.

Их всех втихую наградили, денег или титул подкинули.

Но в магическую периодику ни слова не просочилось, нет, о награждении за заслуги перед отечеством, трубили, но за какие? Партизаны на допросе.

Зато нашим степнякам посыпались предложения, самых лучших невест предлагают наперебой.

А мне их отцы прислали достархан, высшее понятие благодарности, тем более женщине, небывалый подарок. А я, как водится, по жеребенку.

Вай, что было, один витиевато предложил быть у сына главной женой, пришлось не менее витиевато отвечать, диктовал тот самый сын, содрогаясь от хохота.

Сказал, - Алена, уж если бы ты была моей женой, я стал бы ханом.

- Интересно, почему?

- Так ты по положению будущий хан, отец погорячился, если наш правитель о таком узнает - не сносить ему головы.

Предупредили магическим вестником отдельно, да скакуна в подарок уже хану отправили, через его отца.

Обезопасили семью.

Зато к достархану получила изящную ширму. Тонкий намек и очередная благодарность. Благо это было в конце учебного года, Даргон уже не бесновался особо и даже присутствовал, когда мы коллективно письма слагали в моем кабинете.