Избранные

Заглядывая в прошлое, я всегда мечтал вернуться во времена своего детства. В нем я был, как и все дети моего возраста, счастлив и доволен жизнью. Любящие родители, комфортная двухкомнатная квартира в центре города и беззаботное детство. У меня было все что нужно.

Но у судьбы на мой счет имелись другие планы. Как-то раз, дождливым осенним вечером, произошла трагедия. По дороге с работы мама не справилась с управлением, и машина вылетела на полосу встречного движения.

Немецкая иномарка, которая славилась своей безопасностью, не имела шансов выстоять против лобового столкновения с многотонным грузовиком, несущимся на скорости более шестидесяти километров в час. Прибывшие к месту аварии медики сделали все возможное, но по дороге в больницу мама скончалась. Жизнь моя беззаботная пошла под откос.

Потеря любимой жены тяжким грузом легла на сердце и плечи отца. Такую тяжкую ношу не каждому дано вынести. Вот и отец не выдержал.

В нашей семье начались проблемы. Сначала с семейным бюджетом, которые плавно перетекли в долговые обязательства, а после опустошения отложенных на черный день средств, отец стал брать все новые и новые кредиты. Наши долги перед банками и ростовщиками росли день ото дня. Из квартиры стали пропадать ценные вещи. Казалось, что может быть хуже? Оказалось, что может.

Отец пристрастился к алкоголю. Поначалу не так много. Бокал пива тут, рюмка там. Но чем серьезнее становились проблемы, тем больше он наливал себе перед сном. Он завел себе новый круг общения – таких же как он алкоголиков.

Вскоре отца выгнали с работы, а примерно через месяц мы потеряли квартиру. Судебные приставы забрали ее за долги перед банком. Печальная картина плачущего ребенка с собранными в сумку пожитками до сих пор встает у меня перед глазами. Но людей в форме не волновало, где я буду жить. Они просто делали свою работу, а остальное проблемы органов опеки. Которые, к слову, так и не появились.

В тот день я был брошен на произвол судьбы. Отец не мог больше обо мне заботиться, а других родственников у меня не было. Отец и мать, оба были воспитанниками детского дома, где собственно и познакомились. Так что родни у меня ни с одной стороны не было.

Отец просто ушел и с тех пор его никто не видел. Но на улице я прожил недолго. На следующий день, моя тогдашняя соседка Нина Васильевна, возвращаясь поздно вечером домой с огорода, нашла меня трясущимся от холода в подъезде и, узнав подробности, пустила к себе переночевать.

Ни для кого в доме не было секретом, что некогда образцовая семья Земетчиных перешла в разряд “неблагополучной”. Но баба Нина, которая сама едва выживала на копеечную пенсию, была не в состоянии содержать еще и меня. Да и незаконны такие действия.

Вот тогда-то я и попал в систему детских домов. Как говорится, яблочко от яблони.

Но жизнь там была не такой беззаботной, как рассказывали мне родители. Может, причиной тому было то, что сейчас не восьмидесятые и СССР давным-давно развалилось? Тогда людям было не наплевать на сирот.

Нынешние детские дома уже не те, что прежде. В них узнаешь истинное значение фразы “Выживает сильнейший”. Жизнь - это череда побед и поражений. Этому меня научило проведенное в детских домах время.

Ну и терпимости к боли, разумеется. Я не был одарен физически, а удел слабых, находясь среди сброда будущих уголовников и проституток, был прост - получая побои, терпи и не нарывайся.

Шли годы, а мое положение оставалось все таким же плачевным. Да и друзей, которые могли бы меня поддержать в трудную минуту, было немного. По природе своей, я был не общительным ребенком. Особых талантов также замечено не было.

- Да кому я такой нужен?! Никто меня к себе не возьмет, - говорил я себе перед сном и тихо плакал в подушку.

Но мне повезло. Меня усыновили в возрасте десяти лет Марина и Игорь Вознесенские. Они оказались хорошими людьми. Добропорядочная семья со средним достатком. Приемный отец работал слесарем механосборочных работ на производстве корпусной мебели, а мать главной медсестрой в детской поликлинике.

И все бы ничего, но помимо меня у них было еще три приемных ребенка. Два мальчика и девочка. Все старше меня минимум на два года.

Денег на всех естественно не хватало, и мне перепадала одежда “с барского плеча”. В том смысле, что одежда покупалась старшему ребенку в семье, а после того, как он из нее вырастал, передавалась следующему. И так до тех пор, пока очередь не доходила до самого младшего, то есть меня.

Вы хоть представляете, в каком виде она мне доставалась? Это же не моя вина, что я хожу во всем штопаном?! Но дети, с которыми я пытался подружиться, почему-то этого не понимали. Они привыкли ходить в новенькой, не штопанной одежде, получать на дни рождения дорогие подарки. Они принимали все блага как данность. Им просто не понять чувств ребенка, у которого всего этого не было.

Когда мне стукнуло четырнадцать лет, я получил паспорт и стал самостоятельно зарабатывать себе на жизнь. Я, наконец, смог покупать вещи, которые мне были необходимы.

Но заработанные деньги давались мне непосильным для подростка трудом. Во время летних каникул, еще до того, как все нормальные люди просыпались, я ходил на оптовый рынок и разгружал фуры. Забитые доверху арбузами и дынями фуры и по сей день мне снятся в кошмарах.

А по вечерам я ходил на железнодорожный переезд в зону разгрузки и нанимался там грузчиком. Наравне с бывшими сидельцами, алкоголиками и наркоманами. Вот только разгружал я уже не арбузы и дыни, а уголь и щебенку.

Никого не волновало, что новый работник всего лишь подросток. Мне приходилось работать наравне с взрослыми. Загружали меня, короче, по полной программе. К концу дня, я еле живой плелся домой и сразу ложился спать. Ведь на следующий день, когда будильник начнет трещать в четыре утра, все начнется заново.