Страница 37 из 48
Прощать такое я не собиралась и со всей дури заехала ему коленом в пах.
Руки, удерживающие меня, разомкнулись, отпуская мои плечи, на которых по всей видимости останутся синяки, а сам он свернулся в позу полусвернувшегося ежика, прикрывая ладонями пострадавшее место.
- Еще раз потянешь ко мне свои руки... - договорить не успела, с рыком из согнутого положения на меня кинулся парень, роняя наземь.
Больно ударившись спиной, придавленная злым мантрикором, попыталась вырваться, но мои руки быстро перехватили, и попытки закричать тоже быстро пресекли, закрыв мой рот своим.
- Отпусти! - прокричала я, как только появилась такая возможность. Извиваясь ужом, пытаясь освободиться и выбраться из-под парня, удерживающего меня на земле.
Резко дернула рукой, высвобождая руку, синяки точно останутся от его пальцев. Удалось слабенько размахнуться, и мою руку опять перехватил мантрикор.
- Не психуй! - раздраженно произнес он, придавливая мои ноги своими и руки к земле.
- Ты еще не видел, как я психую! - выкрикнула, глубоко дыша от бесполезных попыток.
Но вновь дернулась, приподнимая таз от земли, решившись еще на одну попытку. Тяжелое тело Афанасия не сдвинулось, а сам обладатель тоже шумно дышал, смотря мне в лицо. Дыхание опаляло мне щеки, но я упрямо не смотрела ему в лицо, только на основание шеи, где билась жилка пульса.
Дернулась тазом еще раз, на этот раз слабее, понимая, что пора признать поражение и смириться.
Проигрывать не хотелось категорически. Протяжный стон, слетевший с губ парня, стал сигналом, что мои действия причиняют неудобства и я снова дернулась, на этот раз, посмотрев ему в лицо.
Глаза зажмурены, губы сжаты в тонкую линию, и с каждым моим движением еще сильнее поджимались.
- Хватит. Слышишь? - попросил он.
Какой хватит, если еще чуть-чуть, и я вырвусь на свободу?
Напряглась для последнего поднятия своего таза и в этот момент, Афанасий открыл глаза.
Глаза в которых нету ничего человеческого. Радужка и зрачок, заполненный расплавленным золотом, завораживали и пугали одновременно, заставив замереть и расслабиться.
Чувство самосохранения взвыло дурным голосом, предупреждая об опасности. Он на грани оборота, подсказала память.
- Не могу сдерживать зверя, прости. - Чужой голос, но говорил именно мантрикор, в котором проскальзывали знакомые нотки, уже незнакомого парня.
Его изменения пугали, а действия принесли страх и странное ликование. Страшно было мне, а вот ликование исходило из самой глубины моей сущности.
Теплые губы вновь накрыли мои. То нежно целуя, то грубо сминая, заставляя теряться в ощущениях. Повинуясь его странным ласкам, ответила на поцелуй, опять робко, а потом уже смелее, растворяясь в нем.
Утробно застонав, мантрикор, выпустил мои руки и обхватив своими мое лицо, оторвался от моих губ, а через секунду, глотнув воздуха вновь продолжил пытку.
Низ живота непривычно потянуло, требуя чего-то нового. Непроизвольно потерлась животом о парня, и поцелуй стал глубже, а его руки опустились, прочерчивая подушечками пальцев по шее, к груди. Волна мурашек пронеслась по коже от его прикосновений, даря неизвестное удовольствие, скапливающееся внизу, словно пружина.
От поцелуя уже кружилась голова, и свои освободившиеся руки я заняла делом, почему-то зарывшись ими в его волосы.
Невероятно мягкие как шелк пряди его волос, сильнее завели, требуя большего.
Глаза уже закрывались от удовольствия, а его руки поглаживающие грудь и бедро, уплотняли тяжесть в животе.
От дискомфорта, снова потерлась об мантрикора, и он, оторвавшись от моих губ, выругался на незнакомом языке и в считанные секунды избавил нас от части одежды.
Невольно опустила взгляд на свой живот, и увиденное меня испугало. Мысли пронеслись с бешеной скоростью, а именно, что сейчас произойдет.
- Не надо, - хрипло выдавила я, прозвучало едва слышно, голос меня не слушался, как и мантрикор, подхвативший меня за бедра.
Опиравшись на локти, попыталась уползти, но удерживал он меня крепко. Голос от происходящего совсем отказал, дернуться не получалось. Тяжесть внизу живота исчезла, вместо нее появилась тяжесть страха в груди и непрошеные слезы на глазах.
- Оссстановиись, - прохрипела, дернув ногой, но бестолку.
Толчок, и стон боли, вырвался сам собой, а слезы уже градом потекли по щекам.
Еще один толчок, приносящий резкую боль и судорожный всхлип. Снова толчок, на этот раз не такой острый, а потом и вовсе боль постепенно исчезала, но внутри росло не только напряжение от движений парня во мне, но и дикая обида, на себя и на него.