Страница 7 из 79
На самом деле редакция у них была журнальная, мало того, выпускали они женский журнал, но как-то холдинг решил создать ещё одно направление, бесплатная районная газета. Нет, конечно, газета была не совсем бесплатная, за неё платила управа района, но платила мало и направление было дюже побочное, в общем заводить отдельную редакцию на неё не стали, а кинули дополнительным объёмом, на их журнал, потому периодически и падали на их отдел такие странные статьи как та, которая досталась Айзе, но чтоб за них ещё и премии выписывали, такое было впервые.
Кажется, она забыла, как дышать, а может, как и думать тоже. Её! Айзу! Ставили кому–то в пример, когда до этого только отчитывали! Так вот оно какое – счастье. Голова кружилась, хотелось петь, плясать, кричать, а лучше всё сразу и в огромных количествах. Из кабинета редактора её выводила Алёнка, собственно, как и усаживала на стул после похвалы. Когда же Айза всё-таки пришла в семя, она схватила телефон и пулей вылетела из кабинета на лестничную клетку. Пашкин номер долго не отвечал, а потом послышался голос друга
- Да, - немного резковато ответил он, оторвала от работы сообразила девушка.
- Пашка бросай всё, вечером идем напиваться!
- Состав? – деловито поинтересовался друг. Если напиваться, то обязательно с ним, потому что в противном случае Айка «угуляется» и начнёт снимать первого попавшегося юношу, так как она одинока, или будет трезвонить бывшему и признаваться в любви. И не важно, что бывшего она никогда не любил, но в таком состоянии она любила всех и каждого. Короче он всегда ездил с ней, чтобы она не совершила глупостей, опять же ему было с ней весело.
- Урезанным составом, я Алёнка, ты… хочешь кикимору с собой возьми, - как-то так сложилось, что Пашкиных девушек она не любила. Они для Айзы делились на две категории: кикиморы, те кто, по её мнению, не вышел внешностью и ведьмы. Последних она не любила за то, что они были такие хрупкие и хорошенькие как феи из мультиков, а аппетитом обладали Пашкиным. Не иначе ведьмы, а как же иначе можно столько жрать и не расползаться? По чести говоря Айза им завидовала, она со своими метром семидесятью и хорошим сорок четвертым, на фоне любой Пашкиной девушки смотрелась слонопотамом. Сама она мечтала быть сантиметров на десять пониже и килограмм на десять поменьше, начисто упуская из виду, что даже если она так бы уменьшилась, хрупкой бы не стала, не позволили бы габариты её фигуры песочные часы.
- Обойдёмся без кикиморы, - Пашка совершенно не обижался на такие погоняловы для своих девушек, - тем более что она уж неделю как канула в лету, ты забыла.
- А- а – а, да, - рассеяно произнесла подруга.
- Что за повод?
- Пашка эта хрень, ну цветок, натурально работает. Ты представляешь меня сегодня в пример всем ставили!
- Не поверишь, представляю, - лицо молодого мужчины, озарила добрая ухмылка, хотя Айка не могла его видеть, как он и знал, Айза себя не до оценивает, может же, когда захочет.
- Значит забито, где встретимся?
- Ай, я на катафалке, могу вас забрать от редакции, - катафалком они, между собой, называли Пашкин автомобиль, доставшейся ему в наследство от дедули. Это была побитая жизнью и молью жигули четвёрка. Друг наотрез отказывался её меня, говоря, что это - раритет. Хотя раритет громыхал всеми и каждым по отдельности винтиками, но бегал на удивление резво и справно.
- Только не говори, что и бузить ты собираешься ехать на нём! – возмутилась девушка.
- Ну а что ты предлагаешь с ним делать?
- Я предлагаю его загнать по ближе к району, на бесплатное место и потом идти, куда-нибудь не далеко, гулять.
- Даже не знаю, - замялся Пашка. Катафалк он свой обожал и бросать абы где не хотел.
- Может пойдём пьянствовать в «Бин Боу»? И до дома не далеко и места знакомые, не обидят твою ласточку там, - хихикнула Айза.
- Уговорила, - смилостивился друг, - к шести тридцати я у вас.
Вечер удался знатно, они с Пашкой пили коньяк и убеждали друг друга какие они гении, Алёнка пробавлялась вином и становилась то на сторону одного то на сторону другого. Потом они танцевали и даже пытались кажется охмурить девушку Пашке, хотя он упорно сопротивлялся. Потом они поехали к Айзе и продолжали разговоры за душу.
Девушка после окончания института жила одна, квартира ей досталась от бабушки, папиной мамы. Родители Айзы разошлись давно, очень давно, когда той было восемь месяцев и с тех пор отец интереса к ней не проявлял, даже в виде алиментов, кроме тех редких случаев, когда они сталкивались в гостях у бабушки. Тогда он был мил, играл или общался с ней, но на этом считал свой отцовский долг выполненным. Как-то, когда она была уже студенткой он доверительно сообщил, что ошибку завести ребёнка он сделал лишь однажды, а больше таких оплошностей не допускал. Он даже не понял насколько эта фраза была жестокой, ему и невдомёк было как несколько ночей после этого девушка заливала слезами подушку, несмотря ни на что, отца она любила.
Но общение оборвалось совсем, когда бабушка умерла, осерчав на своего отпрыска, она оставила свою квартиру внучке, на что отец смертельно обиделся и решил с бабушкой порвать все отношения, от того он ни разу не появился на кладбище, даже похороны проигнорировал. Квартира была не плохая, однушка почти в центре. Айза там даже пыталась там жить, но быстро отказалась от этой затеи. Во-первых, она не понимала, как можно жить в этом шумном районе где до ближайшего магазина приходилось ехать на троллейбусе. Во-вторых, Пашка стал к ней реже заскакивать и на него сложно было обижаться, он физически не мог через день делать крюк в час длинной в одну сторону, только, чтобы повидать Айзу. А потому посокрушавшись фатеру она продала приобретя квартиру в родном с детства районе, а на оставшиеся деньги сделала ремонт и купила мебель. Обстановку она покупала с умом, зная, что у нее могут заночевать друзья или можно устроить мини пати, а потому в двадцатиметровой комнате разместилась одна кровать, одна софа и один диван. Где-то в недрах шкафа водился ещё надувной матрас, но сегодня он был не нужен.