Страница 90 из 368
Это выяснилось из-за того, что я наломал дров!
Но вместо того, чтобы закричать и во всем сознаться, я криво улыбнулся.
– Ты прав, Сирше, спасибо. Мне просто нужно прийти в себя.
Мужчина, убедившись, что я не собираюсь бросаться на собственный меч, направился к Сальви. Склонился, проверяя состояние…
– Кажется, сердце не бьется!
И не успели мы с Лианом его перехватить, как ловец попытался реанимировать Сальви. Хорошо хоть с искусственного дыхания не начал – хватило того, что он рванул рубашку на груди принцессы и попытался сделать непрямой массаж сердца.
Именно в этот момент драконица решила прийти в себя и первым делом увидела Сирше с обрывками ее рубашки в кулаках и перекошенным лицом.
Над кладбищем раздался пронзительный девичий визг.
– Что это? – ледяным голосом уточнил Сирше. Взгляд же его, наоборот, в этот момент пытался воспламенить нас с демоном, усиленно мимикрирующих под мирный кладбищенский пейзаж.
– Грудь, – подсказал Киллиан, – между прочим, замотанная какой-то тряпкой. Так что нет причин визжать, мелкая! Никто ничего не видел.
Сальви послушно замолкла, с любопытством дожидаясь окончания представления.
– И вы давно знали об этом? – продолжил допрос ловец.
– Конкретно об этой груди? Или ты в общем и целом интересуешься? – против воли улыбнулся я.
– Не сердись, Сирше, – жалобно попросила драконица. – Я не могу выйти замуж на Леля. И, самое замечательное, Лель – за меня.
– Да я вообще ни за кого замуж не хочу выходить…
Одного раза хватило, спасибо.
– …так что мы решили мирно разойтись в Янтарных пределах, после того, как отыщем его сестру.
Ловец вздохнул.
– Кажется, Сирин все-таки решила наказать меня по-настоящему, и пройдет много времени до того момента, когда смогу завершить свое покаяние.
Мы втроем с любопытством уставились на южанина: интересно, в чем он так провинился, что на него повесили драконью принцессу? Милосерднее было привязать к шее Сирше камень в сотню пудов и отправить бороздить подводные просторы какого-нибудь особо глубокого омута.
В гостиницу мы вернулись в молчании. К счастью, в номере было более-менее прибрано. Капли крови на полу и столешнице можно было легко списать на мою рану, а миску с травами – на приготовленное для оздоровления организма зелье.
Пока Сирше первым отмывался от крови и грязи, я быстро проверил компас и удовлетворенно отметил, что он готов и работает. Что ж, теперь не придется полагаться на слепое авось, и если мы поднажмем (и не будем отвлекаться на всякие мелочи), уже скоро поймаем Иллинэль.
Правда, что делать после этого, я представлял слабо. Лиан, понятно, займется налаживанием семейного быта. Сирше будет скучать в Янтарных пределах, ожидая, когда же Сальви выдадут замуж… а я? Может быть, я сам смогу придумать нужный ритуал, который разорвет брачные путы?
Решение не возвращаться домой я принял хоть и спонтанно, но отменять не собирался. Мой личный счет в гномьем банке мог посоперничать с казной крупного человеческого королевства, к тому же, я способен неплохо заработать своей магией и знанием трав или сделать пару амулетов (раз уж научился этому). Не думаю, что пропаду в людских землях. Хотя от сомнительных гостиниц и всяких извращенцев нужно будет держаться подальше.
За ловцом быстро закончил с водными процедурами Киллиан, а вот мне вдоволь поплескаться не дали.
Под окнами раздался шум, гневные выкрики и конское ржание.
Сирше, сдвинув штору, кинул на улицу быстрый цепкий взгляд.
– Владетель. Перворожденного требует.
– А рожа у него не треснет? – как был голый по пояс, так я, распахнув створки, и свесился из окна. Желания дождаться, когда смертные забарабанят в дверь, у меня не было. – Что нужно?
– Черный пот, эльф, как ты и сказал. Заболели еще две семьи.
– Изолируй их и пошли за магами. Если сделаете все быстро и четко – избежите эпидемии.
– Времени нет! – разозлился барон. – Я не знаю, сколько крыс покинуло дом Тондов.
– Еще бы… а кто в этом виноват? Уж точно не я.
– Ты можешь все исправить! – человек покраснел от злости и схватился за рукоять меча, будто бы это могло меня устрашить.
– Могу, но не стану. Так и ты не внял просьбам демона.
Гримаса гнева перекосила немолодое лицо.
– Что ж. Значит, я закрою город, и вы не покинете его либо пока не прибудут маги, либо пока ты не смиришь свою гордость, перворожденный ублюдок.
Ну вот… опять маму и папу обижают. Я законнорождённый! Хоть тату на лбу выбивай. Правда, не уверен, что поможет.