Охотники на принцесс

Природа ластилась ко мне, робко скуля и прося помочь – поделиться светом, живущим в моей крови. Но я сомневался.

– И почему ты не сделаешь этого? – Лиан, прикрыв глаза, также чутко прислушивался к миру и оценивал его со своей, демонической, позиции.

– Потому что тогда я лично сотру следы преступления жителей деревни.

Киллиан обратил на меня внимательный темный взгляд.

– Это будет проще показать, – вздохнув, я в очередной раз потянулся к кинжалу.

Капли красно-перламутровой крови падали слишком медленно, будто бы сам воздух пытался удержать их, не дать коснуться отравленной смертью земли.

– Зову вас, души рощи, – тихо приказал я.

Трава под моими ногами стремительно чернела, оплавляясь от той силы, с которой больше не могла бороться. Киллиан напряженно замер, также почувствовав холод, тянущийся к нам от деревьев.

И они пришли. Бледные девушки со спутанными длинными волосами, едва прикрывающими их грязные окровавленные тела. Тени прежних хозяек рощи останавливались у своих родовых деревьев, образуя неровный круг. Последним появилось умертвие, подчиненное моей магией.

Киллиан дернулся, наградив меня совсем-таки уничижительным взглядом, но промолчал, позволяя закончить ритуал.

– Расскажите нам.

Кто из теней заговорил, я так и не смог понять. Тихий девичий голос, казалось, рождался в самом воздухе и звучал откуда-то из невероятной дали.

– Мы умирали. Здесь, на этой поляне. Мы не молили о пощаде, не надеялись на помощь. Наша мать... – взгляды девушек обратились на изуродованный молнией дуб, а после – на умертвие, – отдавала нам остатки своей жизни. И пришли люди…

Тени замолчали.

– И убили вас? – ровным голосом уточнил я, чувствуя, как немеют пальцы, по которым продолжает сбегать и падать на черную мертвую землю моя кровь.

– Да. Забрали нашу силу… все, что у нас было. Они отводили взгляды, некоторые даже плакали, но говорили, что это все для их родных, для блага. Нам было очень больно.

Я повернулся к Лиану.

– Понимаешь? Только представь, что должна была чувствовать мать рощи, видя, как их же союзники убивают ее дочерей? Страшно подумать, во что она могла обратиться, останься у нее чуть больше силы!

– Тогда почему деревня еще стоит? Почему люди живы?

– Возможно, сам процесс обращения, не контролируемый никем извне, занял слишком много времени. Кто знает? А когда она добралась, наконец, до своих убийц, узнала, что те уже давно умерли от самой обычной старости, а в деревне теперь живут совсем другие люди… Все-таки когда-то оно было светлым созданием и не смогло причинить вред невиновным. А потом здесь появился беглый некромант, который нашел мать рощи и подчинил себе.

Демон покачал головой, понимая, что сейчас с трудом получится восстановить хотя бы общую картину. Какие уж тут могут быть детали и мотивы?

– И что ты будешь делать с этим?

Я сглотнул, чувствуя подступающую слабость, но из последних сил продолжал удерживать тени.

– Что вы желаете?

Если скажут, что мести – так тому и быть.

– Покоя.

– Забвения…

Я улыбнулся. И отпустил внутренний свет, который вырвавшись из пореза на руке, быстро заполнил всю рощу жемчужной дымкой. Мне было совсем не жаль отдавать свою силу: Сирин смилостивится – появится еще. Черная земля под ногами быстро затягивалась пока еще тонким и низким травяным покровом, стволы деревьев наливались соком, обещая через несколько столетий дать роще новых хозяек, не помнящих боли и холода. Только мать дриад, переродившаяся в умертвие, продолжала пялиться на того, кто ее подчинил, пустым взглядом, на дне которого плескалась ярость и голод.

Она ушла последней, истаяв, будто тень на ярком полуденном свете, и на самой грани я услышал тихий вздох облегчения, как если бы кто-то, наконец, скинул с плеч тяжкую ношу, ощутив свободу и легкость.

Затем Киллиану пришлось отпаивать меня крепким и горячим травяным отваром, поскольку мои руки так сильно тряслись, что едва не расплескали все содержимое фляги на землю и на самого демона.

Его высочество сохранял молчание, но явно просто дожидался, когда мое самочувствие улучшится, чтобы высказать все, что накопилось. И о безответственности, и о запрещенных ритуалах, и о ручных умертвиях, которых наследным принцам заводить не положено. Поэтому, оттягивая этот момент, я усиленно изображал вид несчастного побитого щенка.

– Нужно что-то придумать с кровью, – наконец, нарушил тишину демон, задумчиво рассматривая появившиеся среди травы маленький незабудки и колокольчики.

– А что с ней не так? – лежа на спине, я смотрел на низкие сумеречные облака, вальяжно шествующие над нами.

– Если каждый ритуал будешь отдавать столько крови и силы, скоро начнутся обмороки. Тогда точно тебя станут принимать за трепетную эльфийскую деву, а меня – за твоего злобного похитителя.

В принципе, замечание было более чем разумное.

– Думаешь, если бы можно было чем-то заменить кровь, то никто бы до сих пор не придумал альтернативу? – изображать эльфийскую деву мне точно не хотелось, одного раза хватило.

– Зато я не припомню историй, чтобы кто-то из некромантов хлопнулся в обморок во время сражения.

– Потому что они легко восполняют свой резерв за счет жизней других.