Страница 61 из 91
— Алло, — хриплый голос отца заставил подпрыгнуть на месте. — Слушаю, говорите!
Бросила трубку и заплакала.
Что если однажды я сорвусь и не справлюсь с похотью? Ведь единственный человек, способный погасить разгоревшееся пламя, останется на другом полушарии Земли.
Только не это! Представила, как тело выгибается лозой от страсти, которую не утолят ни мастурбация, ни другой мужчина. Не могу, просто не в силах вообразить, что меня помещают в лечебницу, а отец навещает, глядит сквозь толстое стекло, как его дочь извивается в смирительной рубашке, стонет, воет и рычит от вожделения, пожирающего разум.
Уйти? Искать и дальше способ отменить кодировку «Зеро»?
Не теперь, когда столько преодолела ради единственного звонка.
Снова набираю номер.
— Алло?! Что за шутки? — властный тон лишает воли. Я молчу, но не вешаю трубку.
Тишина.
— Саша? — его голос дрожит от волнения. — Это... ты? Пожалуйста, скажи что-нибудь…
— Здравствуй, па, — решаюсь и тут же привычно извиняюсь: — Прости, я не знаю который сейчас в Москве час. Наверное разбу…
— Саша, Сашенька, — он прерывает, не слушает и торопится высказать наболевшее за эти месяцы: — Да какая разница! Я с ума схожу и готов всё отдать за одно твоё слово. Мне сказали, что ты втайне прониклась ваххабизмом и бежала к жениху в Исламском государстве. Где ты? Скажи, и я организую спасательную операцию…
— Не надо, пап, — чуть не плачу, глотаю слёзы, но стараюсь, чтобы голос не дрожал: — Я не у террористов. Наделала глупостей, но в целом в порядке.
Слышу его и понимаю: не в силах признаться, не могу обрушить на родного человека проблемы, которые тот решить не в состоянии. Разобраться с Джеймсом и программой «Зеро» я обязана лично.
— Пусть так, — папа отходит от потрясения; с каждым словом всё больше напоминает прежнего себя: властного и не терпящего возражений чиновника правительства: — Где ты? Я должен знать. Ты же моя единственная дочка!
— Я в Колумбии. Влюбилась в одного человека, — с каждым словом враньё даётся легче и легче: — Потеряла голову, уехала за ним.
— Но почему… ничего не сказала?!
— Боялась твоей реакции. Ведь ты спланировал для меня великолепное будущее, а я… просто искала себя. Настоящую, а не ту, которой видят окружающие.
— Колумбия… — протянул он. — Странное место для «духовного поиска». Обычно, твои ровесники срываются на Гоа или в подобные местечки. Ты точно в порядке? Давай встретимся! Я немедленно закажу билеты на самолёт и…
— Пап! — он продолжал говорить, а потому я впервые в жизни позволила себе повысить на него голос: — Папа!
Он замолчал, лишь шумно дышал в трубку и, похоже, тихо плакал.
— Всё нормально, — я лгала и сама начинала верить: — Я уехала, чтобы решить пару вопросов. И звоню не с просьбой о помощи, а чтобы ты мог успокоиться и жить дальше. Пожалуйста, не волнуйся понапрасну.
— Ты случаем не беременна? Здесь нечего стыдиться и…
— Нет конечно!
— Ладно, ладно, — он говорил так, будто выставив перед собой ладони успокаивал капризного ребёнка. — Я понял.
— Слушай, пап, мне пора.
— Так скоро? Но мы же ещё ничего не обсудили, ты не рассказала…
— В следующий раз, обещаю!
— Даёшь слово?
— Разве я врала тебе раньше? — сказала и залилась краской от стыда.
Господи, в кого я превратилась?!
— Нет. Ты честная девушка. Тогда… до свидания, — его голос опять задрожал, — Не забывай: я тебя очень люблю…
— И я тебя, па! И пожалуйста — не беспокойся обо мне.
Повесила трубку и вытерла слёзы. Никто не поможет. Не к кому обратиться. Моё будущее лишь в моих руках.
Хотелось упасть, завыть от бессилия и отчаяния. Плакать, клясть судьбу и чёртовых работорговцев.
Нельзя.
Судя по голосам, доносившимся с улицы, офицеры полиции завершали инструктаж волонтёров и могли в любую минуту вернуться в здание за оружием и инвентарём.
Убегай, Саша, пока время есть! Через несколько минут джунгли наводнят поисковые отряды, и призрачный шанс прокрасться в асьенду истает как туман под лучами утреннего солнца.
Перемахнула через подоконник и чуть не поскользнулась на влажной грязи. Пока разговаривала с отцом, на улице заморосил мелкий дождик.
Неплохо, собакам труднее след взять.
Сориентировалась в ночи и тенью метнулась к спасительным джунглям.
Капли воды разбиваются о кроны деревьев, стекают по зонтикам пальмовых листьев и наполняют лес монотонным перестуком, которое словно вуаль скрывает звуки ночного леса и хлюпанье ботинок по грязи.
Шумно. Это плохо. Наверняка поиски ведут два отряда. Первый цепью движется от асьенды, второй навстречу ему из деревушки. Если вовремя не услышу голоса преследователей, не погашу фонарь и не сойду с тропы — попаду как лиса в капкан.
Брр. Трикотажная курточка промокла. Одежда липнет к телу, прибавляет в весе и сковывает движения.
Треск ветки за спиной.
Луч света рапирой пронзает мрак.
Никого. Ни на земле, ни на деревьях.
Да разве здесь что-нибудь разберёшь?! Темно как в лабиринте: ни звёзд, ни луны. Я словно оказалась в чёрно-белом фильме, в котором фонарь не рассеивает мрак, но лишь множит тени и превращает безобидные кусты в порождения древнего Зла, сошедшего в наш мир со страниц книг Лавкрафта.
Глупости, не забивай голову!
Успокаиваю себя, но никак не избавлюсь от ощущения крадущейся по пятам смерти.