Slave To Love

 

Нечто сжало запястье, и я проснулась.

Хотелось тут же смежить веки, провалиться в чёрное беспамятство, но мучитель не унимался, стискивал кожу, будто наручник руку преступника: чем сильнее вырываешься — тем туже захват.

Да не сплю я. Не сплю!

Резко, как демонстрант на митинге, взметнула ладонь вверх и тряхнула. Датчик движения в наручных часах сработал, вибрация прекратилась, и я поднесла к лицу циферблат. Прикосновение к экрану на жидких чернилах включило подсветку.

Шесть тридцать.

Не так уж и рано, но учитывая пережитое этой ночью…

Воспоминание об унижении, которое будто виноградная лоза оплело порочное томление плоти, прокатилось лёгкой дрожью по коже, а мимолётное недоумение на лице Джеймса, после того как я перехватила инициативу и вынудила дать желаемое, до сих пор стояло перед глазами.

Но это было глупо. И опасно.

Допустив ошибку, я ещё легко отделалась.

Нет! Нельзя так думать! Пусть мистер Торн владеет моим телом, но никак не душой. Я не должна, словно покорная наложница, радоваться тому, что в этот раз Хозяин наказал меня не слишком жестоко, не отправил к Столбу и не выпорол на глазах прислуги как ничтожнейшую из преступниц.

И вообще, Джеймс сам ночью довёл меня до состояния истекающей похотью самки, а значит и сам виноват в случившемся. В том, что я испытала сладость оргазма, а он нет!

Впрочем, сколько бы я не кипела внутри — это ничего не меняло. Хозяин, словно аббат на монаха, наложил епитимью. И пришло время расплачиваться за грехи.

Вновь глянула на часы. Шесть тридцать пять. Осталось десять минут.

Затёкшие мышцы отозвались стоном, когда я откинула край тигриной шкуры и села на полу. Да, первая часть наказания выполнена. Мистер Торн повелел, будто собачке, спать на коврике рядом с кроватью. И даже одеяла не предложил, а ведь ночью с океана тянуло прохладой. Пришлось самой завернуться в шелковистый мех как в дорогую шубу и дремать до утра.

Тенью, на цыпочках, чтобы не разбудить Джеймса раньше времени, прокралась в ванную комнату. Наскоро умылась, почистила зубы и расчесала волосы. Покрутилась перед зеркалом, рассматривая себя со всех сторон.

Так вот что привлекает Джеймса? То, как он смотрел на меня вчера, ласкал, и даже наказывал, убеждало лучше слов: как женщина я ему интересна.

А он мне? Стоит покориться или же покончить с проблемой одним махом?

Не знаю, в кодировке «Зеро» ли дело, а может в оставшихся крупицах влюблённости в знаменитого актёра, но я не представляла, как сжимаю руки на горле спящего Хозяина.

Правда горька, но это правда…

Как бы там ни было, тело — моё последнее оружие. Хочу или нет, но лицо, грудь, бёдра и капельку непокорства в глазах придётся использовать, чтобы обеспечить приемлемые условия для существования в роли живой игрушки. А там посмотрим.

Вернулась в комнату и опустилась на колени у постели.

Ох, как бы лучше к нему подобраться, но не потревожить раньше времени? Ведь Джеймс хотел, чтобы я разбудила его прикосновением губ. А сам устроился по центру двуспальной кровати.

Осторожно сдвинула простыню и скользнула взглядом по обнажённому телу.

Лежит на спине, дышит ровно. Грудь и живот лишены растительности, как после недавней эпиляции. Для мужчин не характерно, но для актёров не удивительно — издержки профессии. Только промежность укрыта светлыми коротко подстриженными волосками.

Утренняя эрекция прижала член к животу как стрелку часов, указывающую на полдень.

Пора. Пристраиваюсь у Джеймса под боком, щекой касаюсь кубиков пресса и губами, как пломбир на палочке, втягиваю член в рот.

Огромный, словно у дикаря с Discovery Cha

Прижимаюсь так тесно, что вскоре замечаю перемену в дыхании Хозяина.

Проснулся.

Вздрогнул, когда я нажала языком на уздечку.

Опыта не много, приходится импровизировать и на практике узнавать, что именно нравится Джеймсу. Подозреваю, он доволен. Запустил пальцы в мои локоны, перебирает, поглаживает затылок и шею.

Сладкое тепло солнечными лучами разливается по телу. Значит, ему нравится, иначе моя плоть не заныла бы в томительном волнении. Хотя в этот раз желание не настолько острое, как прошлой ночью. Привыкаю? Или тело учится получать разрядку не только от примитивного траха, но и от осознания того, что ему хорошо со мной? Я радую Хозяина ласками, а он, словно зеркало, передаёт своё наслаждение мне?

Ладонь Джемса, как тренер, задаёт темп, направляет, заставляет принимать член без остатка. Головка пениса перекрывает горло. Я задыхаюсь с непривычки и отстраняюсь. Хозяин нажимает, требует попробовать ещё раз.

Показываю зубки. Не кусаю, но даю понять, что пока его гордость в моей власти — в этой игре мы на равных. На мгновение выпускаю член и смотрю в глаза Джеймсу. Хозяин усмехается, заводит руки за голову и откидывается на подушку.

Вылизываю ожившую палицу и временами, уже по собственной воле, принимаю её всё глубже и глубже. Но полностью никак не получается. Видимо, тут нужна практика и… особая техника дыхания.

Возбуждение Джеймса нарастает, он дышит быстрее, а бёдра двигаться так, словно он входит в мою киску. Плотнее сжимаю губы, и через минуту горячая сперма водопадом Анхель извергается в рот.

Терпкая и одновременно сладкая, как драгоценный ликёр, жидкость стекает по языку в горло. Я едва успеваю глотать.

Не знаю, в кодировке ли дело, но раньше не подозревала, что мужское семя бывает приятным на вкус.