Страница 2 из 82
А в тот день мы подрались с местными пацанами, у нас и до этого были стычки, куда без этого. Но та драка была особенная, их было пятеро, а нас двое: я и Тим. Вообще-то, Тиму перепало за компанию, а вот меня выслеживали специально, очень уж местному заводиле не понравилось, что я в прошлый раз расквасила ему нос. Конечно, я могла бы сбежать, но тогда Тиму что-нибудь сломали бы, так что пришлось драться. Я с детства была худой, ловкой, и если бы не длинные волосы, в приюте девочкам не разрешалось стричься, то меня можно было принять за мальчика. В драке же я вообще становилась зверенышем, откуда-то накатывала ненависть и бесстрашие. Вот в разгар такой потасовки, когда я ударом ногой в живот откинула одного противника и, чуть отклонившись в сторону, ушла от удара кулака другого, третий сделал мне подсечку и я упала прямо под ноги учителю. Правда, стоило мне только увидеть, чей «каменный» лик застыл надо мной, я тут же подскочила и дала деру. Да так быстро, что учитель не успел меня перехватить, но тут скорее, сыграло то, что он был ошеломлен моей наглостью. Кстати, это еще одна отрицательная черта моего характера, которую не удалось выбить в приюте. Учитель тоже пытался, но я быстро научилась при нем скрывать все черты характера, которые он считал нежелательными. А таких черт нашлось множество. Для мастера имелся только один вариант дозволенного поведения среди его учеников – беспрекословное подчинение.
Я до сих пор не понимаю, зачем он выкупил меня из приюта, ведь он никогда ни до, ни после не учил девочек. Да и какие могут быть из них, то есть нас, телохранители? Куноити захотел воспитать? Я не особо в это верила, ведь каждого ученика он натаскивал на что-то одно. Нет, у нас у всех был общие занятия и тяжелейшие физические тренировки, и для меня скидки не делались. Но каждый мальчик должен был развивать в себе еще и что-то одно, чтобы в этом умении ему не было равных. Например, Изуму, любимый ученик мастера и мой тайный кумир, владел кинжалами. Но не напоказ, для красоты, как учат во многих школах боевых искусств, а так, что не успеешь моргнуть, как кинжал будет торчать в том месте, куда бросит его Изуму. Ну а меня учитель изводил всем, чем ему придет в голову, многокилометровые кроссы, различные техники единоборств, холодное оружие и лучевое, даже где-то нашел огнестрельное и им пользоваться учил. И еще многое и многое, ведь элитный телохранитель это не только мешок с мышцами и оружием, как он любил повторять. Мне же кажется, что он сам не знал, зачем взял меня, вот и пытался нащупать по какой стезе меня воспитывать, а может, просто мстил за мое непочтение и за то, что не извинилась.
Первый год был самый тяжелый. Единственное, с чем я с радостью рассталась - с длинными волосами. Меня, как и других пятнадцать новичков, обрили наголо. А потом нас бросили в пекло под названием «начальная физическая подготовка». Занимало это издевательство целый день, кормили только ужином, потому что от сильных нагрузок многих в первое время рвало, а учитель не терпел напрасных трат. Я держалась только на одном упрямстве, потому что знала - возвращаться мне некуда. Дети в приюте взрослеют быстро, да от нас и не скрывали, что девочек по достижению пятнадцати лет продадут в бордель, а мальчиков в многочисленные школы наемников. Я, конечно же, собиралась сбежать до этого «счастливого» события, но учитель спутал все мои планы. А спрятаться от синоби в его «лесу» невозможно. Меня бы нашли в считанные часы с моей приметной внешностью, и наказание последовало бы незамедлительно. Не знаю, нравится ли ему избивать учеников или он воспринимает это как еще один этап обучения, но бьет он с совершенно отсутствующим выражением на лице и от этого еще страшнее. Как я уже говорила, у меня куча недостатков: наглость, непочтительность к старшим (я так и не научилась кланяться всем подряд), дерзкий взгляд, длинный язык, хитрость, лень, сопереживание друзьям (у телохранителя не может быть друзей, только хозяин), и любознательность. За последнюю меня били особенно часто, что поделать, тайны всегда меня манили, к тому же я хотела знать к чему меня готовит мастер. Он почему-то воспринимал это нервозно, то есть лупил лично, не доверяя старшим ученикам, а потом вызывал лекаря, дабы на мне не осталось шрамов.
С годами я научилась слегка уклоняться, чтобы смягчать удары, а в последний год учитель ни разу не поднял на меня руку. Другая бы радовалась, но меня это наоборот пугало, с учетом того, что полтора года назад мне добавили «особое обучение». Мастер как-то резко вспомнил, что я девушка и решил, что выглядеть мне нужно соответственно. И не придумал ничего лучше, как отправить меня учиться к своей знакомой Аниоко-таю, ее дом куртизанок был самым известным в городе. Ходила я туда тайно, учитель очень трепетно относился к своей репутации, как и к моей добродетели, а на все заманчивые предложения Аниоко-таю отвечал отказом. Так что меня учили только танцам, умению одеваться, краситься, соблазнять походкой, вести с мужчинами разговоры ни о чем и остальным женским премудростям. Я понимала, что все мои одногодки из приюта давно проданы, а мое будущее еще неизвестно, но так не будет продолжаться долго. Еще месяц, два, максимум полгода и меня тоже кому-то продадут. А я не вещь и не собираюсь ею быть. Пусть учитель думает, что ему удалось подчинить меня и поставить ментальный блок, но я в любой момент могла его сломать и уйти. Вот только куда? И на какие деньги? Разумный выход был только один – бежать с планеты. Но попасть в космопорт, да еще и пробраться «зайцем» на корабль, для меня это что-то из области фантастики. Везде камеры, датчики, даже если мне повезет и корабль со мной взлетит, меня все равно быстро обнаружат и сдадут первому же патрулю. Потому что у меня нет ни документов, ни денег. Своровать? Подумать стоит, но оставлю этот вариант на крайний случай.
Жаль, обратиться за помощью не к кому. Раньше я могла тихонько пробраться ночью к Изуму и поплакать, уткнувшись ему в грудь. Он всегда мне помогал, утешал, поддерживал. Но пару лет назад его отправили учиться на другую планету, его будущему хозяину хотелось, чтобы телохранитель был не только универсальным воином, но и пилотом. Я была искренне рада за друга, но в тоже время расставание мне далось тяжело. Изуму был единственным парнем, на которого я смотрела с обожанием. Он был старше меня на два года и хорош во всем: лучший ученик, сильный боец, он мог все исправить и починить, иголкой он владел так же виртуозно, как и своими кинжалами, а еще он был очень красивым. Вот только я для него была «малявкой», «наказанием», «сестренкой», а мне хотелось другого. Не единожды, после отъезда Изуму, я представляла, как в будущем мы встретимся (конечно же, я к тому времени стану красавицей) и он признается, что всегда меня любил.