Исполнитель желаний

— Два из них — миражи, — коротко пояснил он, — и мы не знаем, какие именно. Когда Ущелье пускает, мост через пропасть всего один.

Густого белого тумана тем временем становилось вокруг всё больше, он медленно поднимался со дна пропасти, точно закипающее молоко, окружающие скалы тонули в нём, и уже на расстоянии вытянутой руки трудно было что-либо различить.

— Идёмте скорее! — сказал Ниоб, — Назад! Движемся наощупь.

— И что за черти там засели, уши их в кипяток… — проворчал Магистр, нехотя поворачивая обратно.

10

— Гляди-ка, что я принёс, — Билл звучно положил на стол перед Кирочкой сверкающие новым покрытием антимагические наручники.

— Ну и что? — удивилась она, — эка невидаль!

— Эээ… Да ты просто ещё не знаешь, что это самая последняя модификация. Усовершенствованная. Максимальная нагрузка 1 000 000 Мэг.

— Ничего себе! И откуда они у тебя? А, главное, зачем? — с любопытством спросила Кирочка и протянула руку, чтобы рассмотреть наручники получше.

Поверхность металла на них была гладкая, как леденец, в ней отражались лампа над столом и склонённое Кирочкино лицо, вроде бы ничего не поменялось, только новая модификация оказалась гораздо тяжелее прежней.

— Их сконструировал на основе прошлых моделей Мика Орели, это имя, вероятно, тебе хорошо знакомо, — Билл усмехнулся, как показалось Кирочке, с лёгкой ехидцей.

Она нахмурилась, но ничего не сказала. Зеркальная поверхность широкого наручника, который Кирочка продолжала вертеть в руках, бросила на стену золотистый блик.

Рассмотрев внимательно электрический замок с дисплеем для ввода кода, изучив наощупь шнур, соединяющий браслет; взвесив их на ладонях, она подняла глаза на Билла:

— Это для Эрна?

Крайст кивнул.

— Пароль я выслал тебе по служебной линии, прочтёшь, удали.

Кирочка открыла ноутбук и, быстро заглянув в него, набрала что-то на табло наручников. Оба браслета с лёгким щелчком разомкнулись.

— Теперь жми на красную кнопку справа от табло.

Наручники снова щёлкнули, смыкаясь, и как будто бы ещё больше потяжелели, начав генерировать вокруг мощное антимагическое поле.

— Круто, — сказала Кирочка.

— Пользуйся на здоровье, — Билл собрался было уходить, он уже направился к двери, но остановился, вспомнив, и небрежно бросил через плечо:

— Кстати, он просил передать тебе какие-то извинения…

— Кто? — не поняла Кира. Она не придала большого значения последней фразе Билла и, не глядя на него, сосредоточенно искала что-то в ящике стола.

— Господин изобретатель, естественно, — Билл снабдил своё пояснение премерзкой ухмылочкой, — я даже боюсь предположить за что, — прибавил он многозначительно.

— Иди к чёрту, Крайст, — спокойно отозвалась Кира, продолжая рыться в своём ящике.

— Сейчас, адрес у меня есть, — парировал Билл, — только что мне ему передать при случае, Мике в смысле, а не чёрту?

— Передай ему, что извинения приняты, — сказала Кира, на мгновение оторвавшись от поисков и взглянув на Билла с мягкой улыбкой.

Биллу эта улыбка явно не понравилась. Уж больно она была загадочная, ёмкая, значительная. Слишком личная улыбка, за ней скрывалось, вероятно, что-то немного большее, чем просто случайное приключение. Мика перед внутренним взором Билла снова сопел, утопая в белоснежном гостиничном белье. Он хмыкнул, а Кира, добивавшаяся именно такого эффекта своей преувеличенно мечтательной интонацией, ловко вернула ему шпильку:

— А ты, я смотрю, ревнуешь, Крайст.

Она шутила, и оба это понимали, на лице её цвела задорнейшая из улыбок, Билл улыбался тоже, но чувствовался холодок в этом их легкомысленном веселье; обоим стало неуютно, так, словно в комнату внезапно вошёл кто-то, над кем они только что смеялись, Кирочка отвела глаза, а Билл повернулся и решительно направился к двери.

— Пока, — бросил он на ходу, — совсем забыл, что надо заехать ещё в одно место.

Кира недолго проводила его взглядом и продолжила копаться в столе. Она искала заколку.

11

Похолодало. Дни потянулись всё чаще туманные, хмурые, осенние. Мокрые цветные листья липли к асфальту словно фигурные наклейки. Начался учебный год. Толстый Томми сидел теперь за партой один, грустно глядел в окно, где медленно редели в течение первого урока сумерки, и лениво покручивал в руке карандаш.

Однажды на большой перемене к нему подошла Хильда. К его тихой досаде одна, без красивой медлительной Роны, своей неизменной спутницы.

— Слушай, толстый, — нерешительно начала Хильда, конфузливо улыбаясь узким ртом, — ты можешь мне сказать, что с Эрном стало. Только по-честному. Я слышала, что он пропал, но мне бы хотелось поподробнее…

— Ну откуда я знаю… — прогнусил Томми, за лето он немного вырос и голос у него заметно огрубел, — ко мне всего один раз подходила по этому поводу девушка из полиции. Спрашивала. Ищут его, наверное.

На этом разговор можно было считать оконченным: Томми ничего не знал о своём пропавшем друге, и других общих тем Хильде нащупать тоже не удалось, поскольку учёбу обсуждать не тянуло, а о личном подростки до этого говорили мало, в силу особенностей переходного возраста немного стесняясь друг друга. Она отошла и, встав у окна, занавешенного розовым тюлем, принялась смотреть на улицу.

Прошла неделя. Томми возвращался в один из дней домой: он шёл из школы нагруженный изрядно вспухшим спортивным рюкзаком, пыхтел и бормотал что-то себе под нос.