Страница 179 из 294
— Смешно, — согласился Эрн, — в рекламе часто чушь всякую несусветную показывают. Хотел бы я посмотреть на того мужика, если бы с ним такое на самом деле случилось. Он от этого сока наверняка как от огня побежал бы, а не стоял столбом, держа в руках коробочку и улыбаясь как идиот на камеру…
Мальчики дошли до лимонадов, взяли колу в блестящих алюминиевых банках, таких холодных, что они быстро покрылись седым налётом из микроскопических капелек, и преспокойно отправились на кассу. Вдруг позади них раздался хлопок. Потом ещё один. И ещё. Взвизгнула женщина, резко, остро — точно гвоздем по стеклу, раздался дробный стук каблучков по кафельному полу. До Томми и Эрна донеслось несколько крепких словечек, произнесённых испуганным мужским голосом. Потом тяжёлый топот мужских ботинок. Хлопки не прекращались, они раздавались с частотой примерно раз в пятнадцать секунд, и к ним добавился стук чего-то упругого, падающего на пол с высоты. Из прохода с фруктовыми соками в панике выбежало несколько человек.
— Пошли посмотрим, что там случилось! — Эрн потянул приятеля за рукав.
— Я боюсь… — сказал Томми, — Вряд ли что-то приятное, раз они так бегут…
— Да брось ты, самое интересное в жизни можно пропустить, если всего бояться. Идём!
По мере того, как они приближались к сокам, хлопки становились всё громче, а навстречу им по кафельному полу катились фрукты: яблоки, апельсины, персики…
— О, Господи! — воскликнул, заглядывая в проход, Эрн.
Зрелище, представшее перед его глазами, было одновременно и завораживающим, и жутким. Стоящие на полках пачки с соками спонтанно начинали набухать, раздуваться, дрожать и подпрыгивать на месте, точно приготовляющийся попкорн; они выпячивали вперёд картонные стенки так, как будто неведомая сила распирала их изнутри, а потом, достигнув предела своей прочности, с громкими хлопками лопались, и на пол потоками сыпались из них зелёные яблоки, круглые золотистые апельсины, глянцевые помидоры… Ударяясь об кафель они иногда разбивались, разбрызгивая повсюду ароматный сок, подпрыгивали словно мячики, катились по проходу…
— Бежим! — вскричал Эрн, когда его внезапно обдало фонтаном зрелой крупной вишни из очередной лопнувшей упаковки.
— Что ещё здесь такое?! — из соседнего прохода вынырнула дородная дама в белой блузке с косыночкой под воротником и с бейджем на груди — смотритель торгового зала. При виде отборных фруктов, бьющих струями в буквальном смысле ниоткуда, глаза её стали совершенно круглыми.
— Охрана! — тут же завопила она и зачем-то попыталась схватить Эрна. К счастью, ему удалось увернуться. А Томми уже топотал мимо стеллажей с макаронами к выходу, громко сопя и потрясая мягкими боками. Они перепрыгнули через заграждение неработающей кассы и бежали не оглядываясь по улице до тех пор, пока гипермаркет не остался далеко позади. Тогда только Томми, тяжко мучаясь одышкой, упал на четвереньки прямо на асфальт, и долго приходил в себя, вытирая пот со лба, фыркая, хватая воздух и носом и ртом одновременно.
8
Магистр Белой Луны с каждым днем всё сильнее увлекался своей идеей переустройства мира. Теперь это уже начало беспокоить Ниоба, который каждое утро, принося Магистру кофе, обнаруживал его уже на ногах, беспокойно расхаживающим туда-сюда по комнате и бормочущим что-то себе под нос, хотя прежде Магистр был знатным любителем поваляться в постели, и поднимался почти всегда не раньше полудня.
— А, это ты, Ниоб… — рассеянно произносил Друбенс; он замечал Ученика не сразу, а, заметив, присматривался к нему необыкновенно долго, словно его сознание подобно старому компьютеру не в силах было мгновенно загрузить привычную реальность, — Поставь кофе на стол и иди…
— Слушаюсь… — Едва заметная озабоченная морщинка собиралась у Ниоба между бровями, и он уходил, мягко притворяя дверь.
Магистр Белой Луны почти не спал. Старческая бессонница терзала его теперь постоянно. А в те короткие промежутки, когда он всё-таки задрёмывал, некстати, как правило, за столом, в кресле или в машине, ему снился один и тот же странный бессодержательный сон: мелкий белый песок, тёплый, сухой; белое небо, нескончаемая вереница ажурных вышек, провода; и он, Магистр Друбенс, идёт куда-то под этими проводами, то ли в Город, который должен быть там, впереди, но Магистр в этом не слишком уверен; то ли к морю, которое тоже, как кажется Магистру, вот-вот заблестит тонким стальным лезвием у линии горизонта, но его всё нет; то ли ещё куда-то… И всегда цель такая зыбкая, невнятная, постоянно меняющаяся…
Странности старика становились заметнее с каждым днём; теперь даже старые друзья Магистра: толстяк Курб, Теодор, Эрин, Магистр Голубой Грозы — напрягались и обеспокоенно переглядывались, когда он заводил разговор о Пришествии и грядущем Информационном перерождении цивилизации; верный Ниоб, разумеется, никому не давал никаких комментариев, он вообще говорить не любил, и каждое выжатое из него слово было дорого, точно капля эфирного масла; но Ехира! — она попросту не умела держать язык за зубами и, несмотря на данное Магистру слово и даже на особое закрепляющее тайну заклинание, умудрилась проболтаться Эрин о том, что уже около десяти лет Роберто Друбенс ищет Исполнителя Желаний среди городских подростков…
— Не сошёл ли он с ума? Иногда мне так кажется… — говорила Ехира, изящно прихлёбывая из воронковидного бокала на высокой ножке вермут с содовой и долькой лайма, — …я, наверное, уже успела показать ему всех школьников Города, которым в этом году от четырнадцати до шестнадцати, я целыми днями выслеживаю их по дворам и на футбольном поле; на меня уже смотрят странно; директор одной школы даже уже запомнил, что совсем некстати; я стою после уроков чуть поодаль, чтобы не привлекать внимание, ребята бегут мимо, а он тут подходит ко мне этак бочком и говорит вкрадчиво, мол, вам тут, дамочка, делать нечего, вы не родитель ничей, не сотрудник коллектива, будьте добры, покиньте территорию…