Исполнитель желаний

— Ты опять шатался с Эрном где придётся?

Томми кивнул, он никогда не врал родителям.

— Я уже устала тебе повторять… — наставительно сказала мама, — …ни к чему хорошему это не приведёт. Ваша классная руководительница считает, что общение с ним вредит тебе, оно сказывается на твоём воспитании и успеваемости. Ведь это Эрн подбивает тебя шалить в школе? Он ленив, распущен, у него нет никаких нормальных интересов, и выйдет из него разве что дворник или… альфонс… Ты туда же собрался? У тебя в отличие от него… — мама осеклась, порывисто схватила лежащую на столе ложку и принялась мешать в кастрюле пресные диетические овощи.

— Нет данных? — жалобно спросил Томми. Он с детства запомнил эту обидную фразу. Так отвечали ему, когда он хотел стать сначала танцовщиком балета, потом певцом, лётчиком, крутым хакером…

— Для этого не нужны данные… — глядя в сторону, проворчала мама, досадуя на себя за то, что чуть было не ляпнула ребёнку злую глупость, — это просто стыдно.

2

Эрн ездил на роликах туда-обратно, лизал эскимо и поджидал Томми. Они всегда встречались на парковке возле огромного продовольственного гипермаркета «ЕстьВсё».

— Чёрт! — воскликнул Эрн, когда внушительный белоснежный кусок мороженого отвалился и, упав на гладкий тёплый асфальт, тут же растёкся на солнце в белую лужицу.

Сзади послышался стук роликовых коньков и знакомое сопение.

— Привет, толстый.

Томми подъезжал, неуклюже махая в воздухе руками для равновесия, похожий во всём снаряжении на киборга из фантастических боевиков. Мама не разрешала ему кататься на роликах без шлема, наколенников и налокотников. Эрн же никогда не надевал неудобную защиту, стесняющую движения, и катался свободно, будто парил над тротуаром, раскинув тонкие руки и легко сгибая ничем не защищенные от синяков коленки. За ним медленно ехал космический робот Томми.

— Зачем ты надеваешь этот дурацкий костюм? — ловко разворачиваясь к приятелю на ходу, спросил Эрн. Он умел ездить спиной, подпрыгивать и снова приземляться на все восемь колёс, ездить зигзагами — всё это не могло не вызывать у полненького неуклюжего приятеля благоговейного восхищения пополам с завистью.

— Мама заставляет меня… — грустно прогнусил Томми.

— Так ты сними сейчас. Она же тебя всё равно не видит.

— А если я упаду? У меня будет ссадина, мама её сразу заметит, точно тебе говорю, у неё очень меткий глаз, она расстроится, забегает надо мной с йодом и пластырями, — страдальческим тоном оправдывался Томми.

— Ты что трус? Я ведь не надеваю защиту.

— Ты и не падаешь… — грустно протянул Томми.

— Да? Ты уверен? — Эрн подъехал к низенькой металлической изгороди, отделяющей тротуар от газона и присел на неё, словно голубь на жёрдочку, — Хочешь я тебе покажу?

Томми подъехал ближе. Эрн закатал штанину и продемонстрировал приятелю здоровенную грязно-бордовую болячку, выделяющуюся словно клякса в чистовике на нежной как лепесток ванили маленькой коленке.

— Вот видишь, я тоже падаю.

Томми глядел на приятеля с уважением и опаской. Эрн ораторствовал:

— Не научившись падать никогда не научишься ходить. Страх тормозит развитие. Представь, что стало бы, если бы все младенцы мира вдруг отказались вставать на ножки: ведь это же реальный риск плюхнуться на пятую точку! Наступил бы конец света! Такой своеобразный…. Полная остановка прогресса. Преодоление страхов — первая необходимость жизни. А ты просто трус. Жирный маменькин сынок. Диетический обед, снаряжение от синяков… Ой, ой, ой… — Эрн смешно покачал головой из стороны в сторону, изображая материнское кудахтанье, — Так у тебя никогда не будет девчонки!

Томми очень сильно обиделся и в первый раз за всю жизнь ответил Эрну колкостью на колкость.

— А у тебя зато нет мамы! — Он и не представлял, как сильно заденет этого неуязвимого с виду красавчика.

— Как будто она мне так уж сильно нужна! То колу не пей, то защиту надень. Одни проблемы от этих мам… — едко процедил Эрн в ответ, пряча неумолимо увлажняющиеся глаза и прикусывая нижнюю губку, чтобы удержаться от слёз. Он торопливо спустил штанину и, вскочив, помчался вперёд изо всех сил, чтобы Томми не смог догнать его и заметить, что он плакал.

3

Пришла пора весенних дождей, листья на деревьях уже полностью распустились, расправились, но цвет их пока ещё оставался ранним, нежным. Наступил день рождения Эрна. Дирк испёк именинный пирог, расставил на столе розетки с цветным зефиром и конфетами; в гости были приглашены Томми, Хильда — некрасивая девочка-одноклассница с большим ртом и двумя торчащими хвостиками на голове, по уши влюблённая в именинника, и её подруга Рона, которая идти совсем не хотела, но сделала это ради Хильды. Рону, как и многих, раздражал Эрн. Исключительная красота сама по себе имеет свойство резать глаз, томить, напоминать о скоротечности и бессмысленности жизни, а в сочетании с мерзким характером вообще способна сделать её обладателя крайне неприятным для окружающих. Тот божественный эликсир, что в детстве, проливаясь в глаза людям, вытягивал из них нескончаемые потоки ласк и угощений, с началом периода взросления превратился в яд, имеющей совершенно иное действие. Теперь с Эрном, как и с несчастным Томми, тоже почти никто не общался…

Рона подарила имениннику очки-хамелеоны, надев которые можно было увидеть мир в неожиданных оттенках. Это было весьма необычно: рядом с привычными зелёными деревьями оказывались розовые и голубые, вода становилась жёлтой, а небо фиолетовым. Хильда сделала для Эрна из цветных ниток трогательный браслет дружбы и сама, волнуясь, закрепила у него на руке. Ни тому, ни другому именинник не обрадовался.