Страница 164 из 294
Выбранная стратегия оказалась верной. Кадры, попав в прессу, наделали много шума, и по решению Городской Экологической Комиссии кожевенный завод закрыли для проведения обязательной проверки, а по её результатам владельцам было запрещено возобновлять работу завода до установления рекомендованных Комиссией лицензионных очистных сооружений.
Спустя несколько недель содержание потенциально опасных веществ в пробах речной воды снизилось до нормальных значений: абсолютно чистых водоемов на планете, как известно, не осталось, но, если верить таблице «Допустимые загрязнения» из справочника «Рациональное природопользование», после остановки завода река Исмунь снова стала пригодной для купания, да и выловленная в ней рыба теперь без лишних опасений могла употребляться в пищу.
10
Река катилась удивительно спокойно. Вода походила на гладко отшлифованный тёмный камень; лес по берегам в сгущающихся сумерках казался мягкой бледно-серой губкой; отдельные деревья различить было уже нельзя; а тишина стояла такая, что, казалось, всё вокруг замерло, прислушиваясь к плеску вёсел.
— Мне очень хорошо сейчас… — прошептала Кирочка, — здесь, с тобой… Мне, пожалуй, никогда ни с кем не было так хорошо…
Аль-Мара тихонько рассмеялась.
— Знаешь, что-то это мне напоминает… Ревнивые влюблённые часто пытают свои половинки сходным образом: а было ли тебе с кем-нибудь лучше, чем со мной? случалось ли тебе быть счастливее, чем теперь?
— И чего смешного? — в голосе Кирочки послышалось лёгкое разочарование.
— Ничего, — продолжала Аль-Мара, и в интонации её таилась мягкая мудрая улыбка, — всякое ощущение — и наслаждение, и боль — существует только в тот момент, когда его испытываешь. Счастье тоже в каком-то смысле ощущение. Ощущение души, а не тела. Его невозможно измерить, оценить, запомнить и с чем-либо потом сравнить. Потому твоё утверждение лишено смысла… Впрочем, я всё равно рада слышать это от тебя.
Маленькая складная лодка плыла по течению, поднятые вёсла роняли мелкие капельки. Кирочка иногда опускала их в воду, чтобы немного увеличить скорость; вёсла входили медленно и бесшумно, точно ложки в густой мёд. Аль-Мара сидела на корме, сосредоточенно впитывая в себя ночное молчание природы.
— Мне порой, причём обычно безо всяких видимых причин, становится до того радостно, что хочется бежать вприпрыжку, махать руками, смеяться… Иногда я даже так делаю, если рядом никого нет, — заговорила Кирочка вполголоса, точно боясь спугнуть возникшее посреди тихой реки межу нею и подругой настроение откровенности, — как будто во мне открывается какая-то секретная шкатулка со счастьем…
— И ты спрашиваешь меня, почему я сначала засмеялась? — донёсся из темноты глубокий немного гнусавый голос Аль-Мары, — ты ведь и сама всё прекрасно знаешь; даже если не можешь сформулировать рассудком, то всяко дотягиваешься сердцем… «Счастлив с кем-то», на мой взгляд, весьма странное понятие. Человек всегда счастлив сам по себе; другой человек может служить лишь более или менее удачным отражателем этого счастья… — она умолкла, и некоторое время сидела неподвижно, запрокинув голову, — Ты права! Здесь действительно волшебно. Здорово, что ты предложила использовать наши служебные пропуска, чтобы просто погулять за границами Города…
Из кустов на берегу шумно выпорхнула большая птица, а вслед за нею что-то соскользнуло в воду, плавно, с почти неслышным плеском, так, словно скатился небольшой камушек. Кирочка и Аль-Мара взглянули на поверхность реки — она была совершено спокойна, лишь мелкая рябь качалась у самого берега, в том месте, откуда раздался плеск.
— Птица что ли нырнула? — удивилась Кирочка.
— Да нет… Я видела, как она летит. Наверное, просто берег немного обвалился…
Подруги ещё с минуту примерно глядели на рябь, точно ждали, что кто-то вот-вот появится из воды. Кирочка перестала грести. Необыкновенно ласковая тёплая разнеживающая мгла вступившей в свои права летней ночи окутала девушек. Лодка плыла по течению. Подруги чувствовали непривычное умиротворение, освобождение от всего; сознание каждой из них будто бы подёрнулось лёгким туманом, стирающим границы; прожитый день, казалось, остался где-то далеко в прошлом…
— Давай искупаемся… Ночные купания, говорят, особенные, — предложила Аль-Мара, опуская руку за борт, — Вода такая тёплая… и как будто бы густая… Всё таки это спасенная нами река, она отблагодарит нас, вот увидишь. Природа чувствует, когда приходят с любовью.
— Ладно, — сказала Кирочка, направляя лодку к берегу, — только заплывать далеко не будем…
Какое-то невнятное беспокойство, связанное с этой затеей, шевельнулось в её затуманенном сознании, но Кирочка не сказала об этом подруге. Не успела. Она удивительно быстро об этом забыла. Аль-Мара выскочила на берег и принялась нетерпеливо сбрасывать одежду на песок. Её большое упругое тело забелело в полумраке, послышалось тихое шуршание мелких прибрежных камушков и плеск — Аль-Мара вынырнула и медленно поплыла на спине, глядя в высокое ясное небо с россыпью звёзд. Над поверхностью реки виднелось только её лицо, и иногда появлялись, поблёскивая точно стеклянные, мокрые руки и груди, которые вода очаровательно круглила и выталкивала наверх. Кирочка тоже начала раздеваться. Друг за другом на склон речного берега упали куртка, джинсы, футболка… Туман в сознании Кирочки всё продолжал сгущаться, вытеснял мысли и заволакивал память, растушёвывая линии, уменьшая резкость; он будто говорил ей: «Давай, плыви, погрузись в эту сказочно приятную воду, расслабься, забудь обо всём, наслаждайся текущим моментом, ведь нет ничего кроме него, кроме этого момента, ничего нет…»