Страница 37 из 149
- На этот раз я бы выбрала балкон, - прищурившись, зло выплюнула, чувствуя, как от осознания цели Аделиона бешено колотится сердце. Разумом я понимала, что рано или поздно до этого дойдет, но верить отказывалась. И дернулась еще раз. - Что б уж наверняка!
- Неужели настолько не дорожишь собственной жизнью, Карина? – насмешливо спросил лерат и бархатный футляр в его руке раскрылся сам собой с тихим щелчком. Но доставать содержимое он не спешил, внимательно всматриваясь в мое лицо. И что-то такое было в его глазах, что заставило меня прошептать, невольно облизнув пересохшие от волнения губы:
- Дорожу. Но свою свободу я ценю гораздо больше.
- Вот как, - неожиданно положив футляр на пол рядом с ногой, мужчина слегка склонил голову на бок, рассматривая меня так, словно видел в первый раз. В глубине его темных глаз мелькнуло что-то непонятное и он, приблизив свое лицо к моему, сильно сжал пальцами подбородок. Коснувшись моих губ коротким поцелуем, лерат произнес. - Жаль, Карина. В мои планы не входит дать тебе умереть.
- Нет, - тихо выдохнула, глядя на его усмешку, и похолодела, чувствуя, как лодыжки обвило что-то прохладное. Оно плотно сжало щиколотки, затем подобную участь постигла и шея – горло стиснуло на миг, раздался короткий мелодичный перезвон, а на смену стальной хватки лерата пришли мягкие, но гораздо более противные объятия ткани…
Аделион встал, довольно улыбаясь, а я так и осталась лежать на полу, чувствуя тягучую боль, разлившуюся по груди, накатывавшую волнами. Она постепенно уходила, оставляя после себя невероятную тяжесть и опустошение. Медленно прикоснувшись к шее, пальцами нащупала проклятые золотые колокольчики, отозвавшиеся мелодичным перезвоном. Нервно сглотнув, поднесла заметно дрожащую руку к глазам, и тут же уронила ее на пол, лишившись сил в один миг, закрывая глаза и чувствуя, как их наполняют слезы.
Он это все-таки сделал…
Этот чертов лерат нацепил на меня ошейник! Против моей воли, ради удовлетворения собственных эгоистичных желаний, просто потому, что ему так захотелось. Как какой-то дворовой собаке, ручной кошке, домашнему хорьку, как… рабыне.
С силой сжав пальцы в кулаки, свернулась в клубок прямо на ковре, не обращая внимания на стоявшего рядом Аделиона. Подтянув колени к груди, закусила губу, чувствуя, как по щекам стекают слезы обиды и непонимания. Я не могла, я не хотела в это верить, но горькая реальность, как и кожаные алые полоски на моем теле твердили об обратном.
За каких-то пару минут я стала вещью.