В ловушке сна

Маранта, единственная из всех рабынь, кто не попытался соблазнить Эмита, чтобы использовать его в своих целях, снова оказалась полна сюрпризов. Ее эмоции были намного сильнее, чем предполагали лераты, поэтому в некоторые дни количество придворных в ближайших к башне коридорах и переходах увеличивалось в трое, а то и четверо. Некоторым особо ретивым, Эмиту, следящему не только за марантой, но и за порядком в Крепости в отсутствии наследников, пришлось банально пересчитать зубы.

У самого же блондина о его временной подопечной сложилось неоднозначное впечатление. Умна, сообразительна, прямолинейна, горда… и ничего не знающая об окружающем мире. Она слишком отличалась от других.

Однако повелитель льда и тут не стал пускаться в пояснения. Он выпросил три дня на отдых и удалился, погруженный в раздумья, лишь напоследок попросив не надевать на Карину ошейник. Даже зная, зачем на самом деле нужна эта вещица, Эмит боялся, что она вызовет у пленницы лишь негативные эмоции, в то время как именно положительные давали нереальную силу. Непривычное явление, однако, соглашаться с мнением друга Аделион не спешил – он предпочитал во всем убедиться сам. Полукровка, коим являлся повелитель льда, впитывать чувства других не умел, только их ощущать. И вполне мог ошибиться с выводами – собственная небольшая проверка, по мнению наследника Амил Ратана, лишней не будет.

А скромный подарок, лежащий в кармане его куртки, поможет в этом. Как в будущем послужит хорошей защитой для маранты, за которой в скором времени начнется охота. Если уже не началась - потому ошейник становится не просто блажью со скрытым смыслом, а уже необходимостью.

Оставив эти размышления, Аделион снял куртку и, положив ее на подлокотник кресла, покинул спальню. В такт его шагам лед на лестнице таял на глазах, не оставляя мокрых следов на камне. Расстегнув манжеты на рукавах черной рубашки, лерат закатал их до локтей и, слегка прищурившись от слепившего солнца, спокойно шагнул на каменный пол балкона, сунув руки в карманы штанов.

Давненько же он здесь не был…

Невольно улыбнувшись, чувствуя свежий и прохладный на высоте воздух, лерат оглядел свободное пространство и, заметив съежившуюся фигурку на качелях, неспешно направился в ее сторону. Еще издалека он понял, что маранта, свернувшаяся в клубок под теплым одеялом, крепко спала и просыпаться при приближении постороннего, кажется, не собиралась. Остановившись на значительном расстоянии, Аделион внимательно всмотрелся в черты ее лица, невольно качнув головой. Выглядела провидица далеко не лучшим образом: бледная, осунувшаяся, похудевшая. От былого лоска и ухоженности не осталось и следа, но, к счастью, это делом поправимое.

Превращать маленькую упрямую маранту в жалкую, замученную работой рабыню, в планы лерата никогда не входило. Эмит правильно сделал, выведя ее на свежий воздух, он ей необходим. Не помешало бы еще добавить осмотр более учтивого лекаря, а одно зарвавшегося раба ожидают несколько приятных минут порки на конюшне, не смотря на звание придворного лекаря - слишком многое о себе возомнил.

К тому же нужно…

Что необходимо сделать еще, Аделион додумать не успел – внезапно нахлынувшие на него эмоции маранты резко ударили по расслабленным нервам. Леденящий ужас, неверие, непонимание, страх… Все это лерат мгновенно поглотил, не задумавшись, но следующая волна таких же острых ощущений накрыла его с головой. Душевные переживания спящей маранты были настолько сильны, что мужчина ощущал их физически, и забирать просто не успевал.

Резко втянув воздух сквозь сжатые зубы, лерат заставил себя успокоится, и уже гораздо медленнее впитал последующий клубок чувств, невольно поморщившись, когда боль маранты резко полоснула его где-то глубоко внутри. Шагнув вперед, он оказался перед качелями, где, присев на корточки, продолжая поглощать насыщенный коктейль чувств, состоявших из бессилия и боли, и с удивлением заметил крупные слезы, стекающие по щекам девушки. Ее губы, прокушенные острыми зубками до крови, что-то беззвучно шептали, а сквозь одеяло проступили алмазные коготки, прорезавшие ткань.

Сильные эмоции незаметно сменили другие, и теперь Лион, продолжая спокойно смотреть на лицо маранты, неспешно забирал ее отрешенность, опустошение и глухую боль. Они были куда спокойнее предыдущих, не так остры, и все же практически непереносимы для обычного человека. К счастью, таковым мужчина никогда не являлся, но не мог не удивиться. Он чувствовал - еще несколько минут подобных ощущений и его резерв будет заполнен до краев и даже больше.

Протянув руку, лерат прикоснулся к ее щеке, пальцами стирая слезы. Слегка наклонив голову, чувствуя, как эмоциональный фон девушки начинает ослабевать, Аделион негромко произнес, неспешно проведя рукой по шелковистым, тяжелым волосам:

- Что же тебе снится, маленькая маранта?

Конечно, ответить она не могла, да он и не требовал. Коснувшись ее виска, забирая остатки боли, мужчина откинул одеяло, встал и, наклонившись, легко поднял девушку на руки. Опустившись на сиденье, прижимая худое тело своей пленницы к груди, усадил ее на колени и, оттолкнувшись ногой от пола, заставил качели потихоньку раскачиваться. Лерат заметил, как изменилось то, что чувствовала маранта.

Решимость, непонимание, а затем легкий шок и удивление. После них пришло понимание, больше похожее на озарение, а затем что-то похожее на зависть с легким оттенком злости, но продлилось оно недолго. Сначала появилось облегчение с оттенком грусти, а после тихая печаль завладела девушкой целиком. В какой-то момент она достигла пика, а потом пошла на спад. Медленно, неотвратимо.

И все это Лион впитывал, чувствуя, как ее эмоции переполняют, пьяня сознание и будоража магию – даже не приходя в сознание, находясь во власти провидческого сна, маленькая маранта отдала ему силы, коих хватило бы на несколько недель использования десятком лератов.