В ловушке сна

Геройствовать я не стала и, завершив все дела, сполоснула руки в умывальнике, оказавшемся в шаговой доступности. С трудом допрыгав до перегородки, вцепившись в нее руками, и позвала Эмита, откровенно морщась. Голова от негромкого окрика разболелась невыносимо.

И, как только блондин доставил меня обратно на гигантскую кровать, я устало откинулась на подушки, чувствуя, как рубашка неприятно липнет к вспотевшему телу. Столь простой поход по естественной надобности отнял все силы и поэтому, когда пальцы лерата прикоснулись к моему лбу, а он что-то спросил, я вяло буркнула в ответ:

- Эмит, прости, но, кажется, меня сейчас вырубит. Поговорим потом, хорошо?

- Спи уже, – раздалось удивленное в ответ и последующий за этим стук в дверь я услышала уже находясь в полудреме. А через миг уже крепко спала…

В таком же духе прошла и вся следующая неделя. Я по большей части дремала, затрачивая те немногие силы, что удавалось накопить на еду, да походы в ванную, куда меня безропотно продолжал таскать на руках тактичный Эмит. Он же меня развлекал разговорами, когда я пошла на поправку.

От него-то я и узнала основную информацию, касающуюся если не устройства этого мира в целом, то хотя бы того, что творилось в застенках Темной Крепости. Спрашивать про остальной мир я не могла – это выглядело бы слишком подозрительно. А вот жизнью лератов интересовалась довольно смело, сославшись на нынешнее положение пленницы.

Если опустить все подробности, расклад примерно такой: страной лератов управляет тот, кто владеет всеми стихиями, и власть эта передается исключительно по наследству. То есть абсолютная монархия. Последний монарх был силен, но находился уже в почтенном возрасте и со дня на день собирался передать трон одному из своих сыновей. И вот тут случилось непредсказуемое. Не справившись с каким-то заклинанием, правитель лератов впал в магическую кому, вытащить из которой его пока не удалось никому. Знать, живущая в своих домах, раскиданных по городу близ крепости, но постоянно тусившая в ней, естественно, об этом прознала, и началась вполне предсказуемая борьба за власть.

Корона, конечно, высокородным демонам не светила, но они всеми силами пытались подмазаться к одному из наследников, надеясь заранее получить в ответ на поддержку местечко поуютнее, а титул повыше. Проблема была в том, что нынешний правитель никого из своих сыновей никогда не выделял, и назвать имя приемника просто не успел. А если учесть, что эти самые братья друг друга не особо любили, выходило, что попала я в Амил Ратан в самый разгар царившего у них веселья.

Со слов Эмита выходило, что орки, а точнее большая часть их многочисленных племен, разбросанных по миру, всегда была на стороне Соломона, как более жестокого из братьев. Эти уродцы признавали только жесткую, грубую силу и мне несказанно повезло, что второй братец, не видя подарка, от него оказался, и я перешла в руки Аделиона.

Как ни странно, почему-то блондину в этом плане я поверила… Конечно же, доверять лерату глупо, но все получалось как-то само собой. Эмит всегда был спокоен, тактичен и проявлял заботу обо мне как-то ненавязчиво. Он не кичился своим положением, не относился ко мне, как к неприятной, навязанной ему вещи, и никогда не обращался со мной, как с рабыней. А главное – он не пытался пить мою душу, и не трогал мои эмоции вообще. Конечно, можно списать его поведение на приказ Аделиона, но…

Я же видела - повелитель льда действовал так, как считал нужным, скорее всего выходя далеко за рамки приказов, касающихся меня и моей нынешней жизни. Сам наследник, кстати, не появлялся. Блондин мне объяснил, что Аделион, как и его брат, уехали по делам государства на приличный срок: что-то где-то в пределах месяца.

Так что мое пребывание в Амил Ратане ничего не омрачало. Хотя нет, вру. Имелась одна ложка дегтя!

И этой ложкой стал эльфийский лекарь, почему-то крепко меня невзлюбивший меня с самого начала. Он приходил раз в два дня, и после каждого его визита казалось, что меня облили тонной грязи с помоями. Нестерпимо хотелось принять ванную, в которую меня пока не пускал все тот же Эмит… И я честно терпела презрение и грубое обращение эльфа целых полторы недели. Но когда стала чувствовать себя лучше, вполне ожидаемо стала огрызаться и посылать заносчивого нелюдя по Волге-матушке, с переводом на местный язык, конечно же.

Чем было вызвано его пренебрежение  ко мне, я узнала лишь в конце второй недели, когда чувствовала себя уже вполне сносно, хотя ноге было еще далеко до полного заживления.

Как обычно, во время осмотра этот заносчивый ушастый, скрепя зубами, мазал мои ребра и лодыжку вонючей мазью, от которой потом дико горела кожа. Эмит, всегда пристально следивший за поведением лекаря, был вынужден куда-то срочно отлучиться… И вот тогда-то я и узнала, чем обязана такому отношению.

- Больно! – не выдержав, я зашипела, когда ушастый, избавившийся от надзора, не скрытно, как раньше, а вполне открыто с силой шлепнул тягучий комок на мои ребра, вызвав вполне логичный вопрос, заданный совершенно в нелестной форме. - Какого черта ты делаешь?

- Тебя забыл спросить, - пренебрежительно отозвался лекарь с явными садистскими замашками и начал с силой втирать мазь, до красных точек в глазах надавливая на едва зажившие ребра. Я взвыла и, не выдержав, отпихнула эльфа ногой, наплевав на принятое раньше решение, согласно которому я не собиралась обращать внимания на его заскоки. Если ранее сопротивляться банально не хватало сил, а жаловаться Эмиту было ниже моего достоинства, то сейчас мне никто не мог помешать поставить зарвавшегося нелюдя на место.

- Или ты делаешь все нормально, или иди лечи кого-нибудь другого, - садясь на кровати, опираясь на руки, я спокойно и уверенно посмотрела на подскочившего на ноги эльфа. - Я тебе не свежий труп, на котором можно ставить опыты, я все чувствую!