В ловушке сна

Первым ее нарушил Демон. Сложив крылья, мой дархар присел и на полусогнутых подполз ко мне, зажав хвост между задних ног, прижимая уши к голове. Жалобно поскуливая, огромный хаски ткнулся моськой мне в плечо и, не дождавшись реакции, пристроил свою голову у меня на коленях с виноватым видом.

- Ты думал, раз рядом Аделион, мне ничего не угрожает, - тихо усмехнулась, опуская ладонь между острых ушей. Грустно усмехнувшись, почти жестко добавила. - Ты снова ошибся, Демон.

- Нечего на собаку пенять, коль сама виновата, - послышался вдруг голос Маруны, полный открытого недовольства. - Знала же, что госпожа Трейд с господином молодым помолвлена, чего лезла-то?

- Чё? – невольно копируя гопников с родного района, повернулась я в сторону подошедшей кухарки, сложившей руки на груди. - То есть… как помолвлены?

- А как есть, - хмыкнула кухарка, в лице которой я машинально пыталась отыскать возможную поддержку. Но, судя по упрямо сжатым губам – зря, видимо. - Их с измальства женихом, да невестой считали. Росли они все вместе, господин Аделион, господин Соломон, да госпожа Трейд. Ее отец-то, почитай, давным-давно пост высокий занял, а как случилось это, свадебка и вовсе делом решенным стала. На кой ты ленты свои господину навязала, я никак в толк взять не могу! Неужо не слыхивала об ихнем браке-то?

- Откуда ж мне, убого… рабыне, - сжав зубы, медленно протянула,  хватаясь за шерсть дархара. Малыш не взвизгнул, лишь только жалобно заскулил, глядя на меня своими выразительными голубыми глазами с черными кругами вокруг них. Усилием воли взяв себя в руки, я разжала пальцы и, погладив питомца, спросила. - А что означают эти ленты, Маруна?

- Дык как о них можно не знать-то? – удивилась полнотелая лератка, глядя на меня сверху вниз. - То обычай наш, предками заведенный. Девки наши простоволосые не ходют, позором это считается, тока рабыни волоса не заплетают-то. Остальные же косы наплетут, лентами повяжут, да ждут, когда кто сердцу милый появится. Коль девка незамужняя мужчине ленты свои на руку повязала, значит то, что в тот миг она себя ему отдала в вечное служение. Душу свою, преданность, тело и верность. Словом, вся принадлежит ему отныне и навсегда!

- То есть я охренеть, как вляпалась, - мрачно резюмировала, изнывая от желания совершить привычный фейспалм. - Маруна, а эта традиция… ну, ее можно как-то повернуть вспять?

- Можно, - глядя мне прямо в глаза, сурово ответила лератка, шлепнув полотенцем по краю ближайшего стола. - Коль помереть решишь, то ленты и опадут с запястья суженного!

Ну прям не передать, как она меня сейчас осчастливила…

- Ты зазря девку не пугай-то, - укоризненно произнесла Оттика и, выстукав содержимое трубки прямо на пол, подошла ко мне. - Не знала она наших обычаев, видно же.

- Знала бы – никогда бы косы не заплела, - мрачно констатировала, принимая протянутую мне руку от повелительницы вин. - Куда ж мне с этой красой рыжей тягаться-то!

- Ты не подумай, обидеть тебя не хотела, - слегка сбавив обороты, произнесла Маруна, глядя на мое застывшее выражение лица. - Девка ты хороша. Ладная, справная, ловкая. Да только все ж не чета господину нашему. Рабыня же, не сравнить тебя с госпожой молодой!

- Спасибо, - глухо и не сдерживая яда в голосе, отозвалась я, едва не отвесив лератке глубокий поклон. - За доброту твою, за правду. Истину глаголишь, Маруна.

- Ты вот что, - явно обидевшись на мою издевку, глухо ответила кухарка, упирая руки в бока. - Хоть сколь злиться могешь, да все равно ведь знаешь – ни по тебе господин. Хорошо он к тебе относиться, аль нет, выше головы все равно не прыгнуть. Как рабыней будешь, так  и останешься – женится он на другой, а тебя при себе век держать будет. Люба ты ему!

- Я прям в восторге, - саркастично огрызнулась, уже и не думая скрывать свое самочувствие. Честное слово, в добродушной кухарке я всегда видела лишь друга, соратника, поддержку и опору… И слышать теперь от нее нечто подобное было выше моих сил. - Даже и не знаю, что с такой любовью и делать! Пойду ка я, пожалуй… пока другие, до сердца господина охотчие не явились!

Не обращая внимания на удивленные, укоризненные и обиженный взгляды постепенно возвратившихся обитателей кухни, я резко развернулась и покинула помещение. Терпения больше не нашлось – уж слишком неожиданным оказалось мнение тех, в ком я видела для себя кого-то больше, чем просто случайных знакомых.

А оказалось вон оно, как…

Ты, говорят, девка хорошая, но место свое знай и в чужое дело не лезь!

Замечательно. Просто замечательно!

- Бесит, - мрачно выдохнула, приваливаясь к стене на улице и складывая руки на груди. Дархар, который не отставал теперь от меня ни на шаг, уселся рядом, внимательно глядя в глаза. Когда он сидел, наши головы были примерно на одном уровне.

- Что, тоже думаешь, что я влезла туда, куда меня не просили совать свой длинный нос? - зло хмыкнула, глядя на огромного хаски фактически ненавидящим взглядом. Долгий, проницательный и понимающий взгляд стал мне ответом, и сердце не выдержало.

- Прости, - вздохнув, опустила руки и, сделала шаг, обнимая дархара за крепкую пушистую шею. По щекам как-то вдруг скользнули непрошеные слезы. - Чушь несу, малыш. Просто это все как-то слишком… неожиданно.

И вот кто-кто, а мой защитник точно меня понял, прижав уши, колотя хвостом по земле, разметав крылья и, интенсивно поскуливая, вылизывая мое лицо. Язык у него был хуже, чем самый крупный наждак, и потому, позволив дархару некоторую вольность, все-таки отпихнула его от себя.

- Ладно, хватит, - тяжело вздохнув, я уткнулась своим лбом в его и, прикрыв глаза, невесело спросила. - Что будем делать, малыш? Пойдем попугаем жителей Крепости своей кислой миной?

Вместо ответа Демон фыркнул и, отстранившись, подпрыгнул, попутно указывая головой куда-то вверх. Задрав голову, я рассмотрела один из возвышающихся над Амил Ратаном шпиль башни с круговым балконом под  темной черепицей…